Лакомый кусочек. Марина Серова
3
День пролетел довольно быстро, а я знала совсем немного. От здешнего быта у меня уже начала кружиться голова. Самого Сечника я не видела – он, как мне объяснила Виктория, давал авторские концерты для губернатора и его свиты. Так что вряд ли он явится ранее завтрашнего дня. Вика выслушивала соболезнования, постоянно крутясь в водовороте, я пообщалась с корреспондентами, одна из них была та самая девица с перхотью, которая почему-то упорно намекала, что это было самоубийством, и я через полчаса устала ее разубеждать в обратном. Вечером намечался какой-то концерт, от посещения которого я отказалась, сославшись на жуткую головную боль. Голова у меня действительно болела, Виктория пила как лошадь и была печальна. Наконец мне удалось увести ее из бара в номер, и после десятиминутного лепетания, что она мне очень благодарна и не знает, что без меня бы делала, она наконец заснула. Я вышла в коридор. Тишина была неестественной. Тщетно понажимав кнопку лифта, я решила спуститься по лестнице. Конечно, перспектива не очень радовала, но стоять всю ночь возле лифта было еще менее привлекательным. Мне хотелось домой, в свою милую квартиру, где, спев «Хоум, свит хоум…» можно будет немного прийти в себя и попробовать разложить по полочкам все, что пока весьма разбросанно парило в моей несчастной больной голове.
Я начала спускаться, и в этот момент погас свет. То ли меня преследовала неумолимая судьба, неизвестно отчего на меня взъевшаяся, то ли просто случайность, но я мужественно продолжила спуск, держа в качестве маяка собственный тихий и уютный дом.
Где-то между третьим и четвертым этажами я, к ужасу своему, почувствовала, что меня кто-то догоняет. Конечно, сказала я себе, приятного мало шастать по темным лестницам, но с чего ты взяла, моя дорогая, что это твоя личная лестница? Вполне возможно, что еще какому-то бедолаге приходится совершать тот же самый…
Додумать я не успела. На мою несчастную голову обрушился сильный удар…
Внутри меня все плыло. Жестоко бить по голове девушку, и так слегка перегрузившуюся «Кампари» и рассуждениями. Единственное, что оправдывало того, кто это совершил, – что он про это, возможно, не знал.
Глаза не открывались. Кто-то легко пошлепал меня по щеке. Я услышала голос Виктории:
– Что произошло?
С удивлением я обнаружила, что я не в логове бандитов. Вряд ли меня стукнула по голове Виктория. И какой ей был резон? Разве что спать было страшно одной. Но тогда она могла просто попросить меня остаться… И тут я услышала голос, от которого я застонала… Потому что если это он стукнул меня по голове, как я теперь вообще смогу поверить хоть одному мужчине?!
– Свет погас. Пришлось спускаться по лестнице в темноте. Она лежала на ступеньках. Может быть, оступилась?
– Са-а-ша… – протянула Виктория, – ты прекрасно знаешь, что она не оступилась. Бедная девочка! Зачем только папа затянул ее в эту кошмарную историю!
Мне хотелось сообщить им, что я вовсе не бедная девочка. Если бы этот гад не напал сзади, еще неизвестно, кто бы упал с лестницы.
– Ну? И что буд