Проклятые огнем. Ксения Баштовая
ты идиот! – с набитым ртом прочавкал разноглазый. – От того, что ты добавишь к нашему фрисскому слову «киндер» уменьшительную частицу «-итто», оно не станет от этого дертонжским! И…
– Мойя йесть нэ поним-мать, о чем ви говорит! – заносчиво сообщили ему в ответ. – Ми ест дертонжец. Ми ест коренной жит-тэль сосэдний королефстф и фэээрноподданный Ее Фэличестф!
– Угу, – согласно кивнул разноглазый. – Поэтому ты наемничаешь здесь, во Фриссии, и поэтому у тебя типично дертонжская фамилия Барнхельм. Дертонжистей некуда.
– Одуванчик, завянь, – ласково посоветовал ему приятель.
И сказал он это совершенно зря…
– Я сто раз просил не портить моего имени! – взорвался Мадельгер. – Да, мое имя имеет южнофрисские корни, но это ничего не значит! Оно не переводится! Оно не изменяется! И тебе никто не давал права называть меня Одуванчиком, Лопухом, Аиром или Горечавкой!
Кайо, привыкший к тому, что разноглазого очень трудно вывести из себя, замер, пораженно глядя на мужчину. Он совершенно не ожидал подобной вспышки гнева.
А Росперт словно и не удивился. Смерил приятеля долгим взглядом и вздохнул:
– Обожаю, когда ты перечисляешь все варианты своих прозвищ… Может, все-таки ну ее, эту Ругею, а?..
…«Ну ее» – не удалось, денег у приятелей так и не появилось, и уже на следующий день Мадельгер отправился в путь. У ландскнехта – наемного пехотинца – судьба одна: жизнь от войны до войны, от боя до боя… Ну или от найма до найма.
Последний договор истек с неделю назад, и Мадельгер с Роспертом, поучаствовав в нескольких боях, неплохо заработали. Но тут, в самой последней стычке, буквально за день до истечения годового контракта Росперта ранили… И все деньги ушли на лекаря.
Знакомцы из одной с Мадельгером компании говорили, что это бред. Ну не может ландскнехт дружить с шварцрейтаром. Нет ничего общего у пехотинца с конником, но… Судьба как-то познакомила их на поле боя, судьба руками одного спасла жизнь другому, и судьба, конечно, удивительным образом в одно время раз за разом прекращала контракты у обоих и заставляла наниматься к одному и тому же хозяину. Ну как тут не подружиться?
Как говорилось ранее, бросить приятеля на произвол судьбы Мадельгер не мог, деньги ушли на лекаря. Росперт должен был поправиться через пару месяцев, но жить-то на что-то надо было, и разноглазый не придумал ничего лучше, как оставить раненого на попечение Кайо, а самому проехать в Ругею, наняться на месяц-полтора на службу – солдаты всегда нужны – и подзаработать. А как Росперт выздоровеет, можно будет уже вместе искать новые контракты.
Ну и кто ж знал, что в этой проклятой Бирикене, до сих пор памятуя о нанимавшихся к ведьме бандах, так не любят ландскнехтов? Причем, похоже, здесь это было поставлено на поток – в тюрьме никто даже не потрудился узнать имя пленника.
После разговора с пленником Адельмар развил бурную деятельность. Как раз была пятница, жалобный день, а потому можно было наконец со спокойной совестью заняться проблемами, вопросами, обращениями… И не думать, что где-то там находится Селинт…