В потоке творчества: личность и творчество. Книга шестая. Ирина Михайловна Соловьёва
исполнения. Тот прагматизм и во многом утилитарную практику, с которыми он столкнулся на психологических курсах, Игорь категорически не принимал. Ему было чуждо чисто номинальное структурирование личности психотерапевтами на базе западной школы с последующим впихиванием человеческой души в прокрустово ложе тестов, что в конечном счёте и привело его к отдалению от коллектива «душеведов», как нередко он называл коллег, и обращению к «индивидуальной писанине», а точнее к собственным исследованиям.
Летом 1975 года Игорь снова отдыхал в пионерлагере «Радуга», недалеко от подмосковного городка Ивантеевка, Пушкинского района Московской области. Лагерь имел три летних смены, что явно было ему по душе. Лето есть лето: бабочки и цветочки, кругом сосны, а бревенчатые корпуса придавали лагерю вид сказочной деревеньки. Да и вообще, как отмечали родители, в этом месте было как-то уютно и хорошо. Лагерь предназначался для отдыха детей работников Генпрокуратуры СССР, а потому вожатые, в большинстве, были студентами юрфака МГУ. По словам мамы Игоря, когда было всё спокойно и хорошо, то сын проявлял повышенное рвение ко всякому делу. Он словно бы «летал на крыльях, одолженных им у ангелов».
Так и здесь. С начала смены он записался почти во все кружки и регулярно посещал занятия. Помимо прочего он ходил на танцы и даже участвовал в лагерном чемпионате по настольному теннису, где неожиданно одержал победу, забив решающий, да ещё и с подкруточкой, шарик прямо в лоб Кольке Партизану, который тут же пригрозил «сделать из него котлету на ужин для вожатых», заодно обозвав Алексеева жиртрестом в присутствии девочки, которой тот втайне симпатизировал не одну смену. Конечно же это была шутка и до «котлет» дело не дошло. Ребята дружили, да и вообще в лагере тогда не было ни злости, ни зависти. Из года в год, отдыхая в «Радуге», Игорь постепенно приобрёл себе летних друзей, с которыми, будучи в Москве, постоянно переписывался, поскольку телефона в его квартире не было и какое-то время его не было даже в той новой, куда они переехали чуть позже.
Пионерское лето: всё для Игоря в нём было замечательным – и мальчишеская компашка, и игра в «Зарницу», и задуманный поход на кладбище, и пусть тайная, но его влюблённость в Лену Белозёрову, с которой танцевали медленные танцы все мальчишки отряда, кроме него, поскольку пионер Алексеев никак не решался её пригласить. Проблема была решена самой Леной, которая, объявив как-то раз, что следующий танец белый, сама пригласила Алексеева и даже поцеловала его в щёчку. Как на зло это заметил Витька Закорючкин и разболтал на весь отряд, что, сами понимаете, для стеснительного Алексеева стало катастрофой. Белозёрова тоже застеснялась и с того раза перестала обращать на Игоря хоть какое-то внимание. Выдержать это было трудно, но положение спасла Аня Чулкова – очкарик да ещё и толстая, признавшаяся Игорю в любви «до гроба». Это сработало, и Алексеев переключился