Мамино завещание. Алла Михайловна Лебедева
меня, эти слова были прямо противоположны по смыслу. Потому, как мы с братом видели маму только в негативных состояниях. Она почти всегда пребывала в нервозном, раздраженном настроении. Срывалась на нас, обрушивая поток ругательств. Когда был жив отец, он нас в обиду не давал. Он сурово одергивал жену. В его присутствии, мама кричала на нас, но не смела трогать. Теперь, когда папы не стало, ее никто не сдерживал. Если, мы не успевали убежать на улицу, то нам доставались от неё пинки и подзатыльники.
Она подходила к нам близко, только с одной целью – чтобы ударить. Неудивительно, что мы старались держаться от нее подальше. А чаще всего, она порола нас ремнем. Мама была физически крепкой женщиной и рука у нее была тяжёлая. Однажды она жестоко избила брата пряжкой ремня, за двойку по русскому языку. Вряд ли, эта двойка была причиной маминой жестокости. Просто начав бить, мама не могла остановиться. Вся спина у брата, была в кровоподтеках. Он лежал на животе, размазывая слезы по грязным щекам. В это время, я пряталась в кладовке,за шкафами.
Опасаясь того, что в школе могут увидеть следы побоев, она неделю не отпускала Сергея в школу. Мама работала учителем начальных классов. За избиение ребенка, могло последовать увольнение из школы. Три дня брат лежал на животе, всхлипывая от боли. Бабушка, приехавшая к нам в гости, расстегнула рубашку на брате и охнула, увидев его израненную спину. Помню, как бабушка побледнела и привалилась к ножке кухонного стола. Дождавшись, когда мать придет с работы, бабушка взяла полено и стала гоняться за дочерью по ограде.
Мы никогда не видели нашу спокойную бабушку такой сердитой. -«Изверг, фашистка! За что, ты их так? Дети-то, чем виноваты?» – приговаривала она, пытаясь ударить мать поленом по голове. Та ловко, уворачивалась от удара. Мы с братом, наблюдали это зрелище с тайным удовольствием. Больше, побоев пряжками не было. После этого, мать била нас, только по голове и ягодицам, не оставляя видимых следов.
Однажды, я спряталась от ее гнева под кровать. Мать, с силой, выдернула меня и вывихнула мою левую ногу. Когда моя нога распухла, мама повезла меня в больницу, сказав врачу, что я упала с крыши. Месяц я провела в гипсе, проживая у бабушки. Радостно скакая на одной ноге, я была довольна, что нахожусь под надежной защитой. Бабушка всегда была моим ангелом-хранителем.
Но, через месяц гипс сняли, а меня вернули домой. Я была очень расстроена, что нога так быстро зажила. Кроме шлепков и подзатыльников, мать не жалела словесных оскорблений. – « Ненавижу ! Выродки, ублюдки, навязались, на мою голову! Что б вы сдохли!» – это мы с братом слышали ежедневно, еще не зная значения этих бранных слов. Мы привыкли слушать ругань матери, держась от нее, на безопасном расстоянии.
Пусть орет! Лишь бы, не била! «Вот воскреснет папа, он ей покажет!» – мечтали мы с братом вечерами, засыпая со слезами на глазах. В чудесное папино воскрешение мы верили очень долго. А я мечтала, чтобы скорее закончить школу и уехать из ненавистного мне дома.
Через год тетя Даша забрала брата Сергея к себе. Я осталась