Босс в законе. Владимир Колычев
с такими подземельями, в которых можно сгинуть бесследно. Хотя Шестаков предпочитал вывозить отсюда трупы в лес или в реку. Сажин многое о нем знал, но карты открывать пока не спешил, не о том сейчас разговор.
– Как настроение, Олег Степанович? – спросил Сажин.
Ему очень хотелось курить, но он знал, что нельзя сейчас лезть за сигаретами. Шестаков решит, что нервы у него сдают из страха за свою шкуру.
– Да как подумаю о тебе, так матюкаться хочется, – ответил Шестаков и бесцеремонно сплюнул ему под ноги.
– Я не девушка, чтобы обо мне думать.
– А кто знает, что с тобой за решеткой делали? – с ухмылкой проговорил Олег. – Улехов там твою задницу не прикрывал.
– Улехов остался в прошлом.
– Только не предлагай мне свое будущее! – заявил Шестаков и скривился.
Он угадал. Именно это Сажин и собирался ему предложить. Если Улехов – рука, то Шестаков – его дубина. «Гарда» охраняла в городе все, что только возможно, а это полный контроль над бизнесом. В подчинении у Шестакова имелся и обычный контингент, и элитный. Его спецбригада состояла из отборных бойцов. Именно эти звери и нужны были Сажину. Поэтому он должен был переманить Шестакова на свою сторону и рискнул сегодня головой, продемонстрировал свою неустрашимость. Только вот Олег Степанович этого, похоже, не оценил.
– Я же тебе говорю, Улехов кончился! – заявил Сажин.
– Это ведь ты его сдал!
– Я своих не сдаю, даже если много о них знаю.
– Улехов тебе свой?
– И ты свой!
– Ну да, все правильно, я свой, ты чужой. Жить хочешь? – резко спросил Шестаков, взглядом показывая на ворота.
Он давал понять Сажину, что тот еще может уйти. Еще чуть-чуть, и будет поздно.
– Я знал людей, которые хотели жить.
– Давай, пошел! – резко проговорил Шестаков, повернулся и скрылся в дверях своего офиса.
Он уходил, но поле боя все равно осталось за ним. Однако Сажин знал, как себя утешить. Побеждает тот, кто побеждает последним.
Гарольд глухо, беззлобно гавкнул, и Стелла тут же оказалась на ногах. Вдруг Рома вернулся, вот пес и обрадовался? Но нет, по улице прогуливалась пожилая парочка из соседнего дома. На поводке у них была сучка, вот Гарольд ее и учуял.
– Чего это ты? – осведомился Сажин.
Он лежал в постели, сытый, самодовольный после утренней разминки. Стелла и не хотела, но была вынуждена…
– А того! Тебя убьет, не жалко. А себя я люблю!
– И я тебя люблю.
– Не слышу дрожи в голосе, – сказала на это Стелла и усмехнулась.
Улехов тоже ее любил, даже от жены ушел, но замуж так и не позвал. Стелла для него была всего лишь игрушкой, которая должна всегда находиться под рукой. А для Сажина она еще и трофей, причем не очень ответственного, мягко говоря, поведения. Не успела постель после одного мужчины остыть, как в ней прописался другой. Вот и кто сия девица после этого?
– Дрожь ты должна чувствовать в моем теле! – с ухмылкой проговорил Сажин.
– Может,