Превращение Карага. Катя Брандис
они ходили бы туда тайком! – огрызнулась в ответ мама.
Увы, меня действительно страшно тянуло в то место, где столько чудес, – тянуло к людям.
– Почему мы, оборотни, не можем жить одновременно и как люди, и как пумы? Ну, то так, то так, а? – отважился спросить я.
– Людям нужна целая куча документов, – начала объяснять мама. – Это такие бумаги, на которых написано, кто ты такой. У нас таких нет.
Отец взглянул на меня янтарными кошачьими глазами. Как будто насквозь проткнул:
– Решай, кто ты, Караг, – либо пума, либо человек: быть одновременно и тем и другим не получится.
Разумеется, мама больше не собиралась брать нас в город. Я в тоске слонялся по окрестным горам и ночи напролёт смотрел на мерцающие городские огни внизу – они были ярче звёзд. По-другому я не мог. Через полгода я в первый раз проскользнул туда один, пока родители были на охоте. Бродил по улицам, вдыхал тысячи новых запахов, от которых кружилась голова, мечтал прокатиться на этой штуке, которую мама называла автомобилем. Не успел я вернуться в лес, как меня уже потянуло назад в город.
Спустя два года, в одиннадцать лет, я принял решение, которое совсем не понравилось моей семье. Однажды утром, слизывая со шкуры росу, я объявил, что хочу жить среди людей.
– У Карага помутился рассудок, – тут же откликнулась Мия и пнула меня лапой в бок.
Я глубоко вдохнул, сосредоточился – и превратился в человека. Мех тут же исчез. Холодный влажный ветер неприятно хлестнул по голой коже.
– Это была не шутка!
Отец вздрогнул всем телом от неожиданности и растерянно уставился на меня в человеческом облике. Мама занервничала:
– Но… так нельзя! Как же ты будешь…
– Я знаю, как я буду! Я неделями продумывал свой план. Возьму свои вещи из тайника и…
– Забудь об этом! – зарычал отец. – Твоё место здесь! – Его мохнатые уши нервно задёргались. – Прекрати эти свои глупости, мы идём на охоту, я научу тебя нападать на оленя.
– Ксамбер, – вмешалась мама с тревогой, – он серьёзно.
Наверняка они думают, я слишком мал, чтобы уйти к людям. Но мне уже одиннадцать – они сами рассказывали мне, что лесные звери взрослеют быстрее, чем люди! Пума в одиннадцать лет давно живёт своей жизнью, сама по себе.
– Я буду иногда навещать вас, – пообещал я запальчиво и одновременно подавленно. – То есть часто!.. Как только смогу.
– Ступай и делай что хочешь! – рявкнул отец. – Но я тебе сразу скажу: мы не желаем иметь с людьми ничего общего!
Тут уж я не на шутку растерялся:
– Но я же… даже если буду жить среди людей… я только притворюсь человеком! Я останусь самим собой!
– Караг, – беспомощно отозвалась мама, – ты точно хочешь уйти туда совсем один? В нашем зверином обличье нам нельзя подходить близко к людям. Мы не сможем быть рядом с тобой, когда ты станешь одним из них. Мы долго не будем видеться. Люди не терпят хищников поблизости.
– Но вы же тоже можете превращаться