Император двух Империй. Владимир Марков-Бабкин
Augustin».
– Я тоже так считаю, ваше величество. Очевидно, что пели что-то патриотическое. Возможно, гимн.
– Кто-то выжил из экипажа?
– Насколько можно судить, уцелевшие члены команды покинули тонущий крейсер, а капитан погиб вместе со своим кораблем, привязанный к штурвалу.
– Геройская смерть. Уважаю. После взятия Стении приказываю поднять погибших на «Гебене» и похоронить со всеми воинскими почестями. Они заслужили посмертный почет. Мы уважаем честных солдат и героев, даже если это наши враги. Это будет правильно. Особенно на фоне той охоты, которую мы развернули и будем вести дальше в отношении виновных в применении химического оружия против мирного населения и тех, кто массово уничтожал людей в Германии, Австро-Венгрии и Османской империи.
– Да, государь.
– Что еще по этой операции?
– Генерал Кованько представил списки на награждение отличившихся членов экипажей его воздушной дивизии. Также просил особо отметить чинов сил специальных операций, обеспечивавших наведение эскадры на цель. Отмечает их блестящую работу.
– Хорошо. Они действительно все славно потрудились. И жду наградные списки от сводного отряда Черноморского флота.
– Да, государь!
Принимаю от генерала лист бумаги со списком героев.
Москва. Кремль. Дом Империи.
6 (19) августа 1917 года
Генерал Кутепов хмуро отложил сообщение РОСТА о начале битвы за Проливы. Да, там идет настоящая жизнь, там творится история, а он сидит здесь и вынужден ежедневно просматривать сотни бумаг, изучая, контролируя, анализируя, проверяя, складывая два и два, ища случаи, при которых ответом неожиданно становится вовсе не четыре.
Полторы сотни офицеров в Кремле, Марфино, Петровском Путевом дворце, в Севастополе, в Форосе и в самом императорском командном пункте «Меллас» обеспечивают сейчас исправную работу ситуационного центра императорской главной квартиры, который не только снабжает актуальными сведениями государя, но и держит руку на пульсе всех событий в России и мире.
Цифры промышленности и торговли, ход военных поставок, в том числе и от союзников, отчеты из армий и флотов, решения, принимаемые правительством и ключевыми министерствами, и многое, многое другое, на пульсе чего желал держать свою руку император. И пусть формально они лишь обрабатывали информацию, но фактически ИГК была готова в любой момент ввести в действие один из секретных протоколов, которые предусматривали планы действий государственного аппарата на любой мыслимый кризисный случай, вплоть до гибели императора.
И однажды один из таких протоколов Кутепову уже пришлось приводить в действие. В тот самый роковой день Кровавой Пасхи, когда на Красной площади от взрыва погибли не только сотни людей, но и почти вся верхушка империи – глава правительства Нечволодов, вдовствующая императрица Мария Федоровна, военный министр великий князь Александр Михайлович, еще несколько министров, главнокомандующие Московским и Петроградским