Москва в эпоху Средневековья: очерки политической истории XII-XV столетий. Ю. В. Кривошеев
можно не вполне. Скорее всего, «любовная» канва сообщения использует, во-первых, известие некоторых летописей о том, что Кучку Юрий «за некую вину казнил» [Татищев 1995: 249], развивая этот сюжет, а во-вторых, повествование, связанное с сыном Юрия Андреем Юрьевичем Боголюбским (см.: [Кривошеев 2003а]).
Однако нам более интересно обозначение Кучки как «тысецкого суздальского»[9]. Тысяцкие – это северо-восточные реалии того времени. Поэтому рассмотрим этот сюжет подробнее.
Так, Киево-Печерский патерик сообщает: «И бысть посланъ отъ Володимера Мономаха въ Суждальскую землю, сий Георгий (это потомок варяжских дружинников, состоявших на службе у киевских князей, Георгий Симонович. – Ю. К.) дасть же ему на руце и сына своего Георгия (Юрия Долгорукого. – Ю. К.)» [ПКПМ: 3, 5]. Летописи дают дополнительные сведения о Георгии Симоновиче и его деятельности в Ростове и Суздале. Он называется «боярином болшим», «воеводой» Юрия Долгорукого и ростовским тысяцким[10]. Должность тысяцкого была довольно значительной в административной системе русских земель. Наряду с военным командованием тысячей (ополчением), тысяцкие также исполняли управленческие правительственные функции. Несмотря на назначение их князем, они играли большую роль в местной жизни. Причем если М. Н. Тихомиров обнаруживает «непосредственную связь их деятельности с жизнью городского населения» [Тихомиров 1956: 225–231], то И. Я. Фроянов говорит о связи тысяцких «вообще с волостным населением» [Фроянов 1980: 41, 218].
Это подтверждается и последним упоминанием о Георгии Симоновиче в Патерике: «По летех же мнозех седе Георгий Владимеровичъ въ Киеве, тысяцькому жъ своему Георгиеви, яко отцу, предасть землю Суждальскую»[11] [ПКПМ: 5, 189]. Нам представляется важным указание на связь боярина-тысяцкого с волостной округой главного города, ибо имеются мнения, что Георгий Симонович «командовал» только своей дружиной («боярскими боярами»), находясь как бы в стороне от местной жизни[12]
[Романов 1947: 149–151]. Принимая точку зрения М. Н. Тихомирова и И. Я. Фроянова, мы можем предположить, что в подчинении (в этом проявляется зависимость края от Киева, усилившаяся с появлением постоянной южной администрации) у «боярина большего» находилась и знать местного происхождения. Под «сущими под ним» «болярами», отмеченными Патериком, могли скрываться не только его дружинники, но и верхушка местной знати[13] [ПКПМ 1911: 189–191]. Правда, Ю. Г. Алексеев замечает, что в XII в. «лучшие мужи», «вячьшие» и т. д. – «это, по-видимому, не бояре», «а наиболее богатые и влиятельные члены городской общины, социальное выделение которых только намечается» [Алексеев 1979: 245–246].
Но возникает вопрос: неужели только верхушка дружинников называлась боярами? И здесь мы подходим к вопросу о соотношении (разумеется, не количественном) местной знати и дружинного боярства. По этому поводу существуют различные мнения. Традиционно считается, что зарождающаяся местная знать входит
В. Н. Татищев (со ссылкой на «Степенную книгу») называет еще Кучку «некоим дворянином, в тех местах живущим» [Татищев 1995: 249]. Ср.: [Кривошеев 2003а; Михайлова 2002].
В 1120 г. «Юрий Долгорукий Володимеричь повоева Болгары, а воевода у него был и боярин болшей Георгий Симонович» [ПСРЛ, т. XV: стб. 193]. А в 1130 г. «Георгии Ростовскыи и тысячкои окова гроб Федосьев» [ПСРЛ, т. II: стб. 293] и т. д. См. также: [ПКПМ: 64].
Сходным было в XI в. и положение посадников. Они, независимо даже от родственных связей с князем, выступали «главой местного мира» – «городской общины», возглавляя местную администрацию [Алексеев 1980: 28]. Сравнение тем более уместно, поскольку А. Е. Пресняков прямо считал, что Ростов управлялся посадниками [Пресняков 1918: 30].
В другую крайность впадает Ю. А. Кизилов, настаивая на том, что ростовской тысячей руководило местное боярство [Кизилов 1982: 11]. См. также: [Воронин 1935; Насонов 1969: 130].
Подобные формулы («суть под рукою его», «светлых бояр» и др.) подразумевают знать не только Киева, но и округи – Русской земли [ПРП 1952: 6–7]. См. также: [Ловмянский 1978: 97].