Литературный оверлок. Выпуск №2 /2021. Иван Евсеенко
вдоль дороги, в аквариумах копошились морские гады, а посетители решали, кого из них съесть. Юра уже неоднократно ел в одном из боке креветок и крабов, морских гребешков и даже стейк из барракуды. Ему понравилась рыба на гриле с соусом из лемонграса и чеснока. И сейчас он планировал заказать то же самое, но Таня сказала, что хочет лангустов и повела его в другое бокке. Их стояло вдоль берега штук десять: одинаковые пластиковые стулья, самодельные фанерные столы, соломенные навесы, тусклые лампы в плафонах из кокосовой скорлупы. Кривая на один глаз вьетнамка несколько раз взвешивала на весах бутылку, чтобы доказать, что не обманывает клиентов, хотя ее никто в этом не подозревал.
Таня выбрала двух лангустов. Когда вьетнамка их вынула из воды, один из них равнодушно дернул хвостом, второй же не подал признаков жизни.
– Мне этого, – сказала Таня, – поджарить.
Юра только благодушно кивнул.
Брови Тани были так же ровно вычерчены, как вчера. Юра не выдержал:
– Как ты их рисуешь?
– Архитектура бровей, – сказала Таня, и Юра понял, что тему лучше не развивать.
Он молчал, а Таня, наоборот, говорила. Оказалось, что она тоже любит делиться – недовольствами. Она была недовольна, что в отеле редко и плохо убирают, недовольна русскими, которые ведут себя как скоты, кайтерами – гоняют как бешенные и не дают купаться, детьми – которые орут и мешают спать, собаками – срут у бассейна, бассейном – слишком хлорированная вода. Ей не нравилось обслуживание – очень медленно, еда – слишком сладко, погода – жарко, кофе – не вкусный, а вкусный – дорого. Потом Таня возвращалась к русскими и шла на второй круг.
Принесли лангустов. Юра посмотрел на разрезанных вдоль, разверстых наружу бледным мясом больших красных насекомых и испытал брезгливость. Он начал есть, и ел от безысходности, от плотного Таниного недовольства всем. Она говорила и говорила полным ртом, про Россию, про то, что жизнь там – дерьмо, власть ворует, люди тупые, никто ничего толком не делает и все катится в тартарары, и она жопой чует, пора валить, желательно поближе к морю. А хоть бы вот во Вьетнам.
Лангуст стоил дорого. Таня с аппетитом ела. А на Юру накатывало отвращение. Он стал озираться, придумывая, куда бы лангуста деть, и обратил внимание на китайцев за соседним столиком. Они ели креветки. Мужчина откусывал голову вместе с панцирем и тщательно пережевывал, глотал, потом, не очищая, ел хвост. Его супруга, миловидная китаянка, тоже не чистила креветку, ела целиком, долго и вдумчиво пережевывая каждый усик. Юре стало стыдно за себя, за свою расточительность, даже не в смысле денег, а в смысле ресурсов Земли. «Вот кто выживет в случае мировой катастрофы», – подумал он и заставил себя съесть противное, студенистое мясо лангуста.
Таня захотела коктейль и мороженное, и они поехали в бар. Там Юру затошнило. Он больше не мог смотреть ни на Таню, ни на еду.
Всю ночь он