Папоротников цвет. Риша

      – Знахарка я местная, – продолжая мять траву в ступке, ответила Олеся. – Не видал ни разу? Я часто в деревне торгую.

      – Может, и видал, да не запомнил. А я в кузнице работаю, кузнец я.

      – Понятно, – она поджала губы. – А здесь как очутился?

      – И сам не знаю, красавица, – он приподнялся и дотянулся до ковша с серой водой, что стоял на столе. С жадностью припал к глиняному краю и в несколько глотков его осушил; струйки пробежали по лицу и шее, намочив рубаху. – Пошёл за дровами в лес, чтоб печи растопить, ведь огонь мне нужен сильный, жаркий, да заблудился. Теперь вот обратно возвращаться надобно.

      Олеся кивнула и ничего не ответила, а в ступку тем временем залила кипятка из горшочка, сыпанула какого-то порошка из маленького флакончика, и отвар тут же как вспенится! Того и гляди выскочил бы, расплескался по полу. Напрягся Олег, даже отодвинулся чуть к стенке, а Олеся лишь подула, чтобы пену убрать, да помешала деревянной палочкой.

      – Пей, – коротко сказала парню.

      – Мне уже полегчало… – Олег поднялся со скамьи и бочком попытался протиснуться между девчушкой и печью.

      Олеся выставила руку, преграждая путь.

      – Без моего на то разрешения никуда не выйдешь, – строго проговорила и нахмурилась, протянула миску, куда отвар перелила, и глянула сердито. – Хворый ты ещё. Вижу, что к тебе всякое лихо часто цеплялось. Сразу и не вытравишь.

      Олег лишь растерянно хмыкнул, но снадобье странное взял. Пузырилась в нём мутноватая вода, плавали то ли блёстки, то ли пылинки какие, а на глянцевой поверхности круги расходились в стороны.

      – Права ты, красавица. Сам не знаю почему в последние дни то чирей вскочит, то ячмень на глазу, то прыщ на весь нос, – усмехнулся парень. – А ведь хорошо всё было… Богатство, невеста…

      Олег зажмурился, залпом выпил отвар, вытер губы и вернул миску.

      Олеся взяла её, сжала в руках. На лице девичьем читалось сомнение и досада, будто горько ей было от того, что не свободен этот парень.

      – Да только нет теперь ничего… Вот бы вернуть назад время, – вздохнул Олег, а Олеся вдруг улыбнулась, да сразу спохватилась и посерьёзнела.

      – Будет ещё, будет, – она сунула миску на край печки, а сама приложила ладонь ко лбу парня. Уже не такой горячий, это хорошо. – Сымай рубаху-то, непростая она. Поносил и хватит.

      Олег прикоснулся к вышитому цветку папоротника, провёл по нему пальцами, на мгновение замешкался, но стянул одежду и протянул Олесе. Она сглотнула, глянув на сильное его тело, быстро отвернулась.

      – А моя-то где?

      – А? – Олеся обернулась, споро осмотрела избу и заметила на краю скамьи разрезанную рубаху парня. – Ой. Я тебе тогда бабкину дам. От неё много вещей осталось.

      Не успел Олег ничего возразить, как дверь отворилась, и на пороге показался домовой. Таким сердитым Олеся его ещё не видала.