Разрушенный трон. Виктория Авеярд
горничной, да она этого и не хотела, хотя Джессамин продолжала ворчать, что нужно, чтобы у нее была прислуга. По крайней мере, городской дом в Археоне было легче содержать, чем поместье в Адеронаке, которое закрыли ставнями после переезда семьи в столицу.
«Мне почему-то этого не хватает, – писала Кориана. – Пыли, заросших садов, пустоты и тишины. Там было столько уголков, о которых знала только я, где я могла спрятаться от отца, Джессамин – и даже от Джулиана».
Больше всего она оплакивала потерю гаража и хозяйственных построек. У семьи уже много лет не было рабочего транспорта – и, конечно, они не могли нанять водителя, – но в гараже стоял неуклюжий корпус частного транспорта, шестиместного. Остатки былой роскоши. Его двигатель вытащили на пол, как орган. В разных сараях валялись сломанные водонагреватели, старые, разобранные на запчасти, печи, не говоря уже о всякой всячине, оставшейся после их давно уволившихся садовников.
«Это уже не говоря о незаконченных мозаиках, кусочки которых никогда не будут собраны вместе. Какое расточительство. Столько времени потрачено на зачистку проволоки или подсчет винтов – и все ради чего? Ради знаний, которыми я никогда не воспользуюсь? Проклятых знаний, низменных, глупых по сравнению со всеми остальными? Что я делала с собой на протяжении пятнадцати лет? Великую конструкцию из ничего. Наверное, я скучаю по старому дому, потому что он был со мной в моей пустоте, в моей тишине. Я думала, что ненавижу поместье, но столицу, кажется, я ненавижу еще больше».
Лорд Джейкос, конечно, отклонил просьбу своего сына. Его наследник не поедет в Дельфи переводить рассыпающиеся записи и архивировать мелкие артефакты. «В этом нет смысла», – сказал он. Точно так же, как он не видел смысла во всем, что делала Кориана, – и регулярно высказывал это мнение.
Оба его отпрыска были полностью опустошены, потому что оба чувствовали, что сбежать не вышло. Даже Джессамин заметила их спад эмоций, хоть и ничего не сказала ни одному, ни другому. Но Кориана знала, что их старая кузина была снисходительна к ней в первые месяцы при дворе, или, скорее, она была сурова к выпивке. Сколько бы Джессамин ни говорила об Археоне и Саммертоне, ни один, ни второй ей, похоже, не очень нравился, судя по тому, как она стала прикладываться к джину.
Чаще всего Кориане удавалось ускользнуть во время ежедневного «сна» Джессамин. Она много раз гуляла по городу в надежде найти место, которое ей бы понравилось, место, где она могла бы закрепиться в новом бурлящем море своей жизни.
Места она не нашла – но вместо этого нашла человека.
Несколько недель спустя он попросил ее называть ее Тибом. Семейное прозвище, которым пользовались члены королевской семьи и узкий круг дорогих друзей.
– Ну хорошо, – сказала Кориана, соглашаясь выполнить его просьбу. – Говорить «ваше высочество» становилось немного больно.
Впервые они встретились случайно, на массивном мосту, перекинутом через Столичную реку и соединяющем обе стороны Археона. Удивительное сооружение из витой стали и стропильного железа, поддерживающее три уровня проезжей