Блики из прошлого плюс..... Игорь Геронтьевич Сидоров

      Оперативные совещания в Борском РОВД Фокин не любил, впрочем, их никто не любил. Все сотрудники день проведения общего оперативного совещания называли не иначе, как «черный вторник». День этот строился следующим образом: сидящее на трибуне руководство говорило по очереди о цифрах и процентах прошедшей недели, то есть с прошлого вторника. Самое нелепое, что эти цифры и проценты ни в коем случае не отражали истинного положения дел в низах, среди таких, как Фокин – оперуполномоченный уголовного розыска, капитан милиции, 34-х лет от роду, работавший с начала своей службы «на земле».

      После выступлений высшего звена руководства начиналась их «вторая серия» с разбором причин и высказыванием необходимых мероприятий по исправлению положения с низкими результатами раскрываемости. Все эти тирады выслушивались Фокиным сквозь дрему, так как он знал о них наперед. За 14 лет его службы они ни разу по своей сути не менялись. Если на молодых сотрудников, открывших рот и слушавших, слова с большой трибуны и производили какое-то впечатление (это Фокин замечал по тому, что они делали какие-то пометки в своих журналах), то Фокин знал уже, что ему делать. Такой болезнью он переболел уже 10 лет назад, когда понял, что ни к чему хорошему активное выполнение общих указаний не приведет.

      Что говорить, Фокин Александр Иванович был неплохим опером и с головой. И отношение руководства к нему было неплохим, но не того руководства, которое сидело на трибуне, а ступенью ниже. У «верхнего» руководства РОВД была задача не спустить показатели раскрываемости Борского РОВД ниже средних по области, у руководства Фокина, – начальника Заречинского отделения милиции Борского РОВД, – быть впереди двух других отделений города. Чаще всего, это удавалось, и не секрет, что во многом, благодаря работе Фокина. Об этом знал начальник криминальной милиции Заречинского отделения подполковник Рябцев. Нередко они выпивали вместе бутылочку после удачного раскрытия и говорили о многом, но он был не царь и не бог, у него были тоже проблемы в головном РОВД, где не видели его заслуг по стабильно высокому проценту в сравнении с другими отделениями. Руководство видело это в простоте работы Рябцева в Заречье, объясняя это тем, что его район обособлен, и все там можно раскрывать. Руководство не понимало, чего это стоило Рябцеву, когда тот спускался к сотрудникам «вниз» и был в работе с ними на равных, одновременно понимал и требовал. Благодаря его усилиям отделение избавилось от лентяев, коллектив сформировался добротный и просьбы-требования Рябцева воспринимались нормально и почти с пониманием, когда в выходные и по ночам выходили на мост, отделяющий Заречье от всего города и устраивали «зачистки», то есть законные, но тягомотные, по несколько часов проверки документов криминала, прибывающего в Заречье. Группировки, приезжающие в Заречинский район, чтобы чем-нибудь здесь поживиться, были сами не рады этой затее и, в большинстве своем, не испытывали желания приезжать сюда, так как могут быть «засвечены» на въезде или выезде, например, с краденным. Со своими бандюками работать было проще, так как Рябцев привлек на работы тех, кто был родом из Заречья и тут же проживал, поэтому всех негодяев знали в лицо, знали связи.

      Все это руководством не было должным образом оценено, и за бутылочкой эта тема была частой у Рябцева и Фокина. Они во многом понимали друг друга, но вот сделать ничего с этим не могли. «Верхи» требовали еще больших процентов раскрываемости.

      Хорошее отношение Рябцева к Фокину было обусловлено и тем, что он видел, как Фокин свою работу любит. Когда шла перспектива раскрытия, он отрабатывал полностью и не роптал на время и болезни. Самые сложные дела он поручал Фокину и мог в деле на него положиться. Впрочем, Фокин был не без греха. Зная свои заслуги, переработанное время, разок в месяц мог употребить на работе и отдохнуть.

      Фокин понимал, что все наказания ограничатся фразой Рябцева в его адрес: «Ты давай завязывай». Самое интересное, что эти слова на него действовали, и он завязывал и вновь брался за работу. Фокин был хорошим опером, но не сказать, что он хватал звезды с небес. Его заслуги были обусловлены тем, что он мог из ничего сделать многое. Небольшие кражи он облачал в документы и с виду бросовое преступление доводил до суда, чем поднимал процент Заречья.

      Отношения к работе не могло не оказывать влияния на семью. С Леной они жили хорошо благодаря ей. Она во всем старалась понимать мужа, но многое она просто понять не могла. Больше всего ее нервировало, что мужа в любой момент, включая ночь, могли вызвать, и он бросал все, собирался быстрее, чем когда нужно было выбросить мусор. После короткого разговора по телефону, нескольких вопросов звонившему, Фокин был уже там. Ей оставалось молча подать ему чистую рубашку, если нужно, чистые брюки, напомнить,