.
Унизительное ощущение. Захотелось даже закурить. Чтобы принять в процессе хоть какое-то участие, Шпатц поднял руку и погладил ее шелковистые волосы.
Вспыхнувший свет показался ослепительным. Дагмар скатилась со Шпатца и прикрыла обнаженное тело простыней. Шпатц прищурился, на мгновение ослепнув, проморгался и понял, что смотрит в дуло тяжелого армейского пистолета.
– Что это значит, Дагмар? – голос принадлежал высокому мужчине в черном костюме и темно-сером плаще. Очевидно, он прошел в спальню сразу, как только открыл дверь.
– Ты не смеешь мне указывать как жить, Алоис! – в низком голосе Дагмар прорезались высокие истеричные нотки. Мужчина поднял оружие к потолку, грянул выстрел, на Шпатца посыпались куски штукатурки. Он вскочил с кровати, проклиная себя за нерешительность Он же мог уйти еще из ресторана, не продолжая это кошмарное свидание!
– Я считаю до трех, – голос мужчины не дрожал от гнева и не звучал обиженным. Скорее уж он был скучающим. Словно вернувшийся обманутый муж тоже играл свою роль. Раздался еще один выстрел. Острыми осколками брызнула лампа из мозаичного стекла, стоявшая на прикроватной тумбочке. Шпатц рванулся к выходу, придерживая штаны. Мысленно возблагодарил нетерпеливую Дагмар, поленившуюся снять с него одежду. Споткнулся об свой же пиджак, подхватил его и, перепрыгивая через ступеньки, понесся вниз. Следующий выстрел. Щеку оцарапали осколки облицовочного мрамора. В гостиной теперь было светло, очевидно, вернувшийся муж не поленился включить все светильники. Только Шпатцу было не до разглядывания интерьеров.
Он выскочил на Мейнштрассе и, пряча взгляд от прохожих, принялся зашнуровывать ботинки. Не сразу понял, что ему мешает – оказалось, что вместе с плащом он схватил пакет из ресторана. Чуть не швырнул его на брусчатку тротуара. Было мучительно стыдно. Пальцы дрожали. Сердце колотилось. Он застегнул плащ на все пуговицы и торопливо свернул в первый попавшийся переулок. Остановился. Прислонился спиной к стене. Сунул руку в карман в поисках портсигара. Понял, что выронил его во время позорного бегства. Дал себе слово никогда больше не связываться с замужними фрау. Усмехнулся. Выдох. Вдох.
Когда сердце перестало бешено колотиться, Шпатц отлип от стены и неспешно направился по переулку прочь от Мейнштрассе. Прийти домой, принять душ и забыть эту историю как страшный сон. К счастью, Дагмар не знала его настоящего имени, а у ее супруга не было возможности внимательно рассмотреть его лицо. Кроме того, когда заживет разбитая губа и сойдет синяк на скуле, опознать его будет практически невозможно. Шпатц провел рукой по щеке. Мраморная крошка оставила несколько кровоточащих царапин. Он, не останавливаясь, достал из кармана пиджака платок и стер красные капли. Это все просто неудачно сложившиеся обстоятельства, ничего более. Синяки и царапины заживут. Послезавтра он снова поедет на люфтшиффбау и постарается не наделать новых ошибок. Кроме того…
Шпатц вдруг подумал, что он все еще не