Аромат мести. Марина Серова
тот дом возле центрального парка? Там живут одни артисты. Второй этаж, первая дверь налево. Если мне не изменяет память, там даже есть табличка «Храмов В. Г.».
– Тебе тоже приходилось там бывать?
– Ну, приходилось, и что ж с того?
– Я его, кажется, видела в филармонии… Представительный брюнет с проседью. На нем был еще такой красивый джемпер вишневого цвета и…
– Это он. Даже говорить нечего. Этот свитер ему привезла одна моя знакомая из Франции.
Продолжать дальше разговор о Храмове уже не имело смысла: я узнала, где он живет, а это, собственно, было все, что мне требовалось.
– Но его на мякине не проведешь, – неожиданно сказала Наташа. – Он гусь еще тот.
– В каком смысле?
– В том смысле, что палец ему в рот не клади.
– Ты проще выражаться умеешь? Популярнее, пожалуйста.
– Просто хитрый мужик, вот и все. Больше ничего тут не скажешь. По-моему, он занимается каким-то бизнесом. Чуть ли не девочек поставляет кому-то, но, возможно, это только разговоры.
– Какой интересный мужчина, – присвистнула я, – а я-то, дура, хотела познакомить его с приличной девушкой для создания, так сказать, семьи. Вот бы влипла.
И, обменявшись двумя-тремя ничего не значащими фразами, мы с Наташей расстались.
– Приходи на спектакль, – предложила она мне напоследок.
– Обязательно, – соврала я.
Уже в машине я подумала о том, что раз Храмов нигде не работает, то в этот утренний час он наверняка дома.
Я понимала, что Храмов – не убийца, но он заинтриговал меня своей запиской настолько, что я отложила визит к Саше Сквозникову.
Дом стоял в тихом зеленом переулке, и все живущие поблизости завидовали его жильцам. Всем было известно, что в этом доме шикарные, сделанные по индивидуальным проектам двухэтажные квартиры, с высокими потолками и прочими атрибутами комфорта. Говорили, что там в прихожих можно ездить на велосипеде.
Когда я звонила в дверь с табличкой «Храмов В. Г.», я и сама еще не знала, что скажу и как объясню свой визит.
Дверь открыл худощавый мужчина лет сорока.
– Вы – Храмов? – спросила я, хотя прекрасно видела, что это совсем другой человек.
– Нет. Но он дома, проходите, пожалуйста. – И мужчина впустил меня в квартиру.
Не знаю, как кого, а меня роскошь никогда не угнетает. Больше того, в подобной обстановке, находясь среди красивых и дорогих вещей, я словно оживаю. Вот и тогда, чуть не задев напольную китайскую вазу – всю розовую в птичках, – я спокойно прошла в просторную гостиную, села в предложенное мне кресло и стала ждать появления хозяина.
Он вошел стремительно – так обычно не ходят дома, – и комната тотчас наполнилась каким-то цитрусовым ароматом. Очевидно, Валентин Георгиевич только закончил свой утренний туалет.
– А я ждал вас, – сказал он, усаживаясь напротив меня в кресло, положив ногу на ногу. Он был в красном бархатном халате и черных бархатных домашних брюках. Гладко выбритое до синевы лицо, холодные голубые глаза, полные чувственные губы и