Углём и атомом. Александр Плетнёв
– «Рюрик» совсем рядом, наполнив среду звуком машин, звякнувшими склянками, боцманскими дудками, долетавшими голосами… «Лена» отступом по его корме, тоже не больше чем в двух-трех кабельтовых.
Теперь оба медленно разворачивались, создавая подветренный борт для спуска шлюпок.
– Бля-я-я, – покачал головой Шпаковский, – а народу, особенно на вспомогаче, словно на базаре. Все выползли поглазеть.
На «Рюрике» медлили, возились со шлюпбалками и двумя паровыми катерами.
На «Лене» же справились быстрей – две шлюпки, поднырнув под бушпритом, побежали дружными хэкающими (ближе было слышно) взмахами… вместительные, в каждой пассажиров не меньше десяти человек.
– Целое нашествие, – покачал головой Чертов, – зачем к нам на борт такую ораву? Я не понял – это жандармская форма? На кой черт их так много?
– Я ж говорю, наместник путешествует с размахом, включая охрану. По истории, примерно в это время царь снял Алексеева с наместничества, и тот отправился в Петербург. Ну, точно с нами через Арктику решил. Или Николаша ему назначил.
– Придется принять, – а скепсис лишь рос.
Шлюпки уже отирались у трапа. Под бортом слышались окрики боцмана ледокола.
Его голос звучал настолько буднично и заурядно, словно каждый день принимал императорских жандармов – хмурых служивых, выряженных по всей форме. У некоторых дурацкие шашки или палаши. И все, кстати, при кобурах – с револьверами, не иначе.
Глядя на все это, действительно, что нашествие, боцман медленно закипал (это ж ему размещать всех – те еще хлопоты) и уже не особо деликатничал перед неуклюжими сухопутами:
– По одному, по одному! Что вы как беременные пингвины!
Полезли – затопало по железу, загрюкало по настилу…
Параллельно слышны короткие команды парней Волкова, обеспечивающих контроль и порядок.
Чертов навис на леере, заглядывая вниз:
«Ну, да – морпехи молодцы! Команду получили – знают, что делать. А то черт их знает, этих царских держиморд с наганами… налицо – явный количественный перебор. Хозяйничать на ледоколе никому не позволим».
Последним из шлюпки двинул тип в штатском – гладкий, опрятный, прилизанный пробор, черные усики, с аккуратным портфелем, во виду чинуша.
«Столичная штучка», – догадался Андрей Анатольевич.
Чиновник поднял голову, глаза – две пуговки блеснули антрацитами. Брякнул что-то матросу на кормовой банке.
Тот отмахал коротко флажками.
«Кому? Ага – на “Рюрик”».
Вскоре из-за кормы крейсера появился катер, попыхивая длинной трубой.
Тоже немало пригруженный… и компания пестрей. Главным выделяется солидный важностью и весом господин – однозначно сам Алексеев – стоит, прямой, цепляясь за поручень, борода чуть всклокочилась на ветру.
– Орел… генерал! – Голос Шпаковского из-за спины. – Хотя постой, на воде, да на палубе он адмирал.
Тоже в звании. И адъютанты – эполеты-аксельбанты при нем. И опять охрана, да еще и с карабинами. Серьезненько опекают начальничка.
– Что