Дом пустых сновидений. Вики Филдс
резко обернулась, наставила в грудь Ною пистолет, но тут же опустила руки и выпалила:
– Ты что делаешь?
Он с недоумением уставился на меня:
– Пытаешься убить меня после всего, что я для тебя сделал?
– Я бы не стала стрелять в тебя! – ответила я все еще на взводе. Даже осознав, что Ноя никто не похитил, не пристрелил и не расчленил, я продолжала нервничать. Спрятав пистолет, я спросила: – Где Дориан?
– В морге, конечно. И зачем он тебе?
– Я решила, что Дориан приготовил для Альмы романтический ужин… – Но еще до того, как договорила, Ной как-то по-особенному ехидно улыбнулся, и я поняла, что ошиблась.
– Что, нет?..
– Нет, это я приготовил для тебя.
– Ты приглашаешь меня на ужин? – сильнее поразилась я, забыв о том, что была голодна. Ной закатил глаза, подошел ко мне вплотную, положил руки на плечи, затем развернул к кухонной стойке и прошептал на ухо:
– Какой сегодня день?
От его дыхания по моей шее побежали мурашки, и я поежилась.
– Не знаю. Четверг.
– Правильно. А число?
Я подумала.
– Двадцать девятое сентября?
– Господи! – Ной с досадой отпустил меня и, подойдя к кухонной стойке, рукой обвел пространство мерцающих свечей. – Нельзя быть настолько забывчивой и глупой, Кая. Сегодня же твой день рождения.
В моей груди все замерло.
Точно. Двадцать девятое сентября. День, когда я родилась.
Ной прищурился:
– Ты забыла, верно?
Я воскликнула:
– Конечно нет! Кто вообще забывает о своем дне рождения? Никто, и тем более – я! – И, вздохнув, добавила чуть тише: – Я люблю дни рождения.
– Лгунишка, – отрезал Ной и подошел к холодильнику. – Но, впрочем, мне все равно, потому что их люблю я. И вообще все на свете праздники. Я целый день готовил все это для тебя!
– Ты поэтому мне названивал сегодня? – уточнила я, наблюдая, как Ной в сумраке роется в холодильнике.
По телу распространилось тепло благодарности, и я подумала, как лучше ее выразить, чтобы звучать искренне.
– А то! Не хотел, чтобы ты что-то заподозрила или заявилась раньше времени. Но я не думал, что ты приедешь так поздно… – Он обернулся, и я уставилась на пирог, который Ной держал на расстоянии вытянутой руки. – Эй, только это мой собственный рецепт, предупреждаю: такого ты еще не пробовала! Я решил немножко поэкспериментировать и добавил кое-что свое, так что…
Ной улыбался, и его улыбка была заразительной, но я внезапно почувствовала, что мышцы лица одеревенели, а губы не двигаются. И хуже того – я почувствовала, как перехватывает дыхание, как начинают характерно болеть глаза, словно кто-то изнутри колет их иголками.
– Кая… – пробормотал Ной смутившись. Улыбка на его губах дрогнула, он погрустнел, поставил блюдо на стол и придвинулся ко мне.
– Прости, – сказала я, пытаясь объяснить Ною, что все это было очень важным для меня, что после смерти Джорджи мы никогда не праздновали дни рождения и что