Полынь скитаний. Ольга Рожнёва
Ленин умирал,
Сталину наказывал:
«Людям хлеба не давать,
мяса не показывать!»
В первый же год после приезда большого количества русских выдалась очень холодная зима. Местные качали головами, приговаривая:
– Раньше и морозов таких не было, и снег редко выпадал… Это русские привезли мороз… Там, где русские, – всегда мороз и снег!
Случись это похолодание в наше время, народ назвал бы его «аномальным», а в те годы холод легко списывали на появление русских. И никто не знал, так ли это на самом деле…
В эти годы в Синьцзян переехала вдохновленная примером Елизаветы Павловны Дубровиной ее двоюродная сестра, Любовь Родионова, с мужем Михаилом и тремя детьми. Они бежали от красных и сумели вывезти с собой значительные ценности, что помогло им неплохо устроиться в Урумчи. Михаил занялся торговлей, и это у него очень хорошо получалось.
Среди русских было много мастеров по дереву и металлу. В Кульдже построили электростанцию, маслобойный и мукомольный заводы – это в Кульдже-то, где ранее шиком считались керосиновая лампа и каганец[17]. Беженцы устраивались плотниками, шоферами, столярами, малярами, портными. Охотились на гусей, уток, кабанов, диких коз. Возили лес, собирали дикие фрукты и ягоды, варили варенье, пастилу, делали соки и компоты – выживали как придется. Вся их продукция охотно раскупалась местными. Русские начали также заниматься пчеловодством, и мед на рынке очень быстро стал в три раза дешевле сахара, так что хозяйки предпочитали варить варенье на меду.
Офицеры Белой армии
Еще российские крестьяне занялись в Синьцзяне хозяйством, неутомимо возделывали поля и огороды, выращивали особого сорта пшеницу, которая прекрасно росла на засушливых склонах предгорий. Из этой пшеницы получался необыкновенно вкусный и пышный хлеб.
Беженцы были просто поражены богатой природой края и плодородием местной каштановой почвы: палку сухую воткнешь – глядь, она через месяц цветет, да и без всяких удобрений. Единственное, чем удобряли китайцы в те годы свои огороды, было содержимое их ночных горшков, но вот этот их обычай русским не привился.
Зато понравилась свобода: хочешь – строй себе дом, хочешь – строй у речки мельницу, сей хлеб, разводи огород – ни законов, ни налогов, где посеял – там твое. Можно жить без паспорта, без адреса: на построенных русскими домах в те годы не значилось ни номера, ни названия улицы…
Свобода была, а вот Родины не было… Да и землю могли отобрать: крупными наделами земли в Синьцзяне, еще со времен Чингисхана, владели только монгольские князья.
Казаки пели пронзительно-грустную, протяжную песню, от которой слезы наворачивались на глаза не только у Елизаветы Павловны, но и у самого Константина Петровича:
Проснется день красы моёй,
Украшен, а он Богом свет.
Я вижу море, море, ай, и небеса,
Но Родины моей здесь нет.
Ай, но Родины моей здесь нет,
Отцовский
Каганец – керамическая плошка с растительным маслом и ватным фитильком.