Огуречный рай. Марина Серова
происходил, наверное, около четырех часов утра, после ночного купания, курицы гриль и немалой дозы спиртного.
Проснулись мы часов в десять. Солнце уже беспощадно палило. В доме было тихо, вкусно пахло кофе и жареной картошкой.
Мы спустились вниз. Анатолий хозяйничал в кухне.
– Доброе утро! Проснулись, девочки? А я уже завтрак сготовил.
– Привет. А где твой друг?
– А он по делам уехал, скоро вернется. И вас будить не велел.
Ленка на это заявление никак не прореагировала. Усевшись в плетеное кресло около стола, она взяла из вазы яблоко и с аппетитом принялась за него. Но я возмутилась:
– Это как же он мог так поступить? А если меня с работы уволят за прогул?
– Так Леночка сказала, что вам с утра никуда не надо, – искренне удивился Анатолий.
Ну и болтливая же у меня подруга. Прямо-таки находка для шпиона. Я кинула на нее уничтожающий взгляд.
– А что тут особенного, Тань? Все равно тебе с утра за руль нельзя было.
В этом она была права, конечно. И хоть пили мы в основном коктейли, но уж больно поздно улеглись в постель.
Вскоре вернулся хозяин особняка. Очень даже вовремя: мы как раз уселись за стол.
– Привет честной компании, – как-то не очень весело сказал он.
– Что-нибудь случилось, Евгений? – спросил его приятель.
– Давайте завтракать, расскажу по ходу дела… Представляете, приезжаю в офис, а у меня на автоответчике сообщение: близкая подруга моей покойной матери трагически погибла. Ее убили. За что можно убить старушку, которая в жизни никого дурным словом не назвала?
Мы все трое выразили ему соболезнования, а он продолжал:
– Почему она на этом пустыре оказалась? Ума не приложу. Там даже не пустырь, а заросли какие-то.
И тут я вспомнила заметку, которую читала еще вчера утром, про убитую старушку в диком парке. Любопытный расклад получался: об этом уже газеты раструбили, а он не знал. Тревожный звоночек зазвенел у меня в мозгу. В памяти опять всплыли высказывания моих двенадцатигранников. Мне даже захотелось бросить косточки еще раз. Но не бежать же прямо из-за стола в свою машину.
Прошло еще несколько минут, и я, – может, подсознательно желая успокоить себя, – стала размышлять: разве я каждый день читаю эти дурацкие газеты, которые воруют друг у друга информацию? Дудки. К тому же там наверняка изменена фамилия старушки. Разве не могли люди, которые поглощены своим горем, напрочь забыть о каком-то знакомом, мать которого была подругой покойной? Еще как могли. А кости, возможно, имеют в виду кого-то совсем другого.
– Одним словом, был я в милиции, узнавал, как расследование идет, и понял – толку там не будет. Убийц они не найдут. Они и не скрывают этого. Дело это, как менты выражаются, – висяк. Так-то вот, ребята. Хрупкая штука – жизнь человеческая, – Евгений грустно вздохнул и отхлебнул кофе.
Мы трое молчали, не зная, как себя вести. А он продолжал:
– Сегодня ее хоронят. Я поеду. Вы уж не обессудьте, что опять покину вас. Но вы можете здесь отдыхать, сколько