Фата Времени. Цикл «На земле и в небесах». Книга первая. Валерий Сабитов
острию стрелы. Стёкла раздвижные, одно чуть в сторону, сюрприз легко спрячется между фарфоровыми чашками да чайниками. А зачем прятать? Можно и замаскировать в оболочке фарфора.
Хитросплетения преступного ума плюс современная техника – сочетание страшное. И пожалуйста: убийство есть, а убийцы нет. Через день или два, можно и позже, преступник возвращается и прячет в карман или портфель своё оружие, сделанное в виде старинного кофейника. Стекло задвигается на место. Кто может помнить, какая посуда где стоит, если ею не пользуются?
Всё логично, если бы не одно обстоятельство: убитого находят через несколько секунд после падения тела. Входят все сразу. Под левой лопаткой кровавая сквозная рана. И ни ножа, ни острия стрелы, пронзившей тело насквозь. Вытащить оружие без специального приспособления, ещё и на виду у публики невероятно! Судебно-медицинская экспертиза показала: из тела ничего не извлекалось! Нет, не так всё было. Слишком легко объяснить и слишком загадочно исчезновение орудия убийства.
В числе подозреваемых и Рене, специалист в области компьютеров. Он мог бы сконструировать нечто такое… Но спрятать концы? Каким образом? Он ни секунды не оставался один до прибытия Стоуна. Исключать Рене из числа подозреваемых совсем нельзя. Но и считать преступником нет оснований.
Итак, ни ножа, ни острия стрелы. Ни острия стрелы?
Вспомнив беседу со Слейтером, Баркер обратился к портрету неотомщенного при жизни Патрика Андерсона, продолжившего запредельное существование в замке смертельного врага. В замке под именем несостоявшейся невесты. Незавидная судьба… Не случайно прадед Ефрема Слейтера Эрдман Шервинский сделал ему такие глаза: небесного цвета напряжённый прищур. Как у стрелка перед решающим выстрелом.
А всё-таки три стрелы! Одна в руке, две в колчане. А не четыре, как утверждает Слейтер. Что-то тут не так! Зачем художнику путать детектива легко проверяемыми фактами? Как бы потомок художника-алхимика не сделал ему ручкой, не сбежал из города! Ведь не может портретист-профессионал, знающий картину преотличнейше, так ошибаться. Сколько раз Слейтер прикасался к изображению графа кистью, сделанной в дни начала войны между Борово и Андерсоном?
* * *
Чаепитие отодвинуло вопросы в сторону. Экономка продолжала жаловаться на засилье технической революции в её жизни, попытки вернуть её к интересующему Филла предмету не увенчались успехом. Заверив, что через день он с удовольствием попробует яства, приготовленные на старой плите, Филл откланялся.
День сменялся вечером, гаснущее солнце прощалось с заиндевевшими соснами, оставляя невидимой кистью ало-багряные мазки на стволах и красно искрящиеся отметины на снежных волнах. Филл Баркер торопливо шёл сквозь пылающий закат, мечтая только об отдыхе. И если б обернулся, увидел бы, как полыхают в огне буквы, слагающие женское имя.
5 декабря
Стоун