Любовь ли это? В любви нет места обману. Земфира Мудалифовна Кубанова
пожалуйста, скорую. Маргарет плохо. Жар 39,2, боль в животе.
– Сейчас же вызову. Сынок, иди к ней! – ответила Мария Григорьевна и направилась к столику с телефоном.
Герман вернулся в дом, поднялся по лестнице, на втором этаже вспомнил о воде.
– Надо пить больше воды, – произнес вслух и спустился с лестницы. Взял чистый стакан, набрал воды, почти добрался до второго этажа, но услышал стук в дверь.
Обрадовался: неужели скорая приехала так быстро? Спустился. В этот момент открылась входная дверь, в дом шагнула соседка.
– Маргарет наверху? – спросила она.
– Да, – ответил Герман. По его щекам покатились слезы.
– Ты что, Герман, плачешь? – подходя к нему, спросила Мария Григорьевна.
– Я боюсь. Маму с температурой увезла скорая, и она больше не вернулась домой, – расплакался Герман, как маленький мальчик.
– Сынок, твоя мама была пожилой женщиной, да и болела она серьезным недугом. Все будет хорошо! В этот раз все будет по-другому, вот увидишь.
С этими словами Мария Григорьевна взяла стакан воды и поднялась на второй этаж к Маргарет.
Герман сел на нижнюю ступеньку, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. День, когда ушла его мать, как будто был вчера. Стоял перед глазами. Когда-то его отец, закрывая за собой эту же дверь, сказал:
– Я сейчас приду, добегу до медпункта, чтоб вызвать скорую, а ты, сынок, побудь с матерью.
– Хорошо, папа, – ответил Герман, неуверенный, что отец услышал ответ. Пошел к матери.
Она лежала в постели бледная, стонала, что-то говорила неразборчиво. Но одну фразу она произнесла внятно:
– Гера, я люблю тебя! Не бойся, я поправлюсь, все будет хорошо.
Тогда Герман обнял маму и лежал рядом до приезда отца и фельдшера. Это было их последнее объятие, но об этом тогда никто из них не знал.
На следующий день в больнице врач сказал отцу Германа:
– Ваша супруга, к сожалению, скончалась. Мы сделали все, что от нас зависело. Я сожалею о случившемся и сочувствую вашему горю.
Отец некоторое время стоял, будто не понял, о чем сообщил врач, а потом упал на колени и зарыдал.
Герман присел к отцу, обнял его и заплакал. Сколько времени они с отцом проплакали – невозможно понять. Их горе остановило течение времени… Но Герман хорошо помнит, как отец, вытерев слезы и глядя ему в глаза, произнес:
– Мой любимый сынок, нам придется научиться жить без мамы. Я всю жизнь боялся, что ты останешься без матери, как я, и вот это случилось. Как дальше жить? Лучше бы я умер вместо нее…
Эти воспоминания давались Герману нелегко. Слезы текли по щекам, умывая лицо.
Он зашел в ванную и умылся холодной водой, пытаясь скрыть от Маргарет красные от слез глаза, затем поднялся к супруге.
А тем временем в комнате Мария Григорьевна хлопотала вокруг Маргарет, измеряя температуру. Через 5 минут соседка взяла градусник у Маргарет и произнесла:
– 39,7.
Герман испугался, но ничего не успел сказать. Послышался стук в дверь на первом