Сдержать свое слово. Марина Серова
фотографии.
Он раскрыл книжку Уголовного кодекса, которую небрежно вертел в руках, и достал оттуда несколько снимков.
Вот молодой мужчина в неестественной позе, раскинув руки, лежит на полу кухни, рядом с плитой. Одет он не по-домашнему: строгие черные брюки, дорогой пиджак. На столе стоят фужер и опустошенная наполовину бутылка необычной формы.
– Отравление синильной кислотой или, вернее, ее солями, – прокомментировал увиденное мной Николай. – Вино коллекционное, очень дорогое. Яд обнаружен и в фужере, и в бутылке.
– Коврин жил один?
– Да. Женат он не был. По словам матери, у него была подружка.
– Преступник оставил какие-нибудь следы? – задала я вопрос, продолжая тщательно разглядывать фотографии.
– В том-то и дело, что все чисто. На бутылке и фужере отпечатки пальцев только самого Коврина. И больше, представь, никаких зацепок. Скорее всего, хозяин распивал вино в одиночестве. Хотя всякое может быть... Смерть наступила между десятью и одиннадцатью вечера. Ближайшая соседка в тот вечер уехала ночевать к приятелю, а соседи с противоположной стороны лестничной клетки ничего не видели и не слышали.
– Как был обнаружен труп? – продолжала я допрашивать опера.
– У Коврина была собака, немецкая овчарка. Пес громко выл всю ночь и весь следующий день. Соседи, не спавшие из-за собаки и уставшие слушать этот тоскливый вой, много раз звонили в квартиру. Но никто не открывал, хотя было видно – в коридоре горит свет. Ближе к вечеру, двадцать пятого, приехала мать хозяина квартиры. Сосед снизу предложил ей взломать дверь, но она отказалась, мотивируя тем, что собака никого не признает, кроме ее сына, и будет кидаться. В итоге прибывшая дежурная милицейская группа взломала дверь и пристрелила собаку – та была очень агрессивно настроена. Затем уже приехали мы.
Мысленно я раскладывала всю услышанную информацию по ящичкам своего сознания, чтобы в нужный момент «открыть» один из них и воспользоваться добытыми сведениями.
– Какие соображения по поводу того, кто мог это сделать?
– Мы не успели еще проверить его связи. Коврин был предпринимателем, за ним числилась фирма. Мать убитого утверждает, что он занимался скупкой квартир у опустившихся элементов общества – это нужно проверить. Возможно, с кем-то что-то не поделил. Позавчера я пытался навестить подружку Коврина, но она дома не появлялась. А вчера... Ты слышала, наверное, о расстреле в районе аэропорта?
Я кивнула.
– Тринадцать человек из автомата Калашникова. У нас весь отдел начальство на уши поставило. Так что сама понимаешь, нам сейчас не до Коврина.
– Дело понятное, – флегматично произнесла я. – Обычный передел сфер влияний. А число тринадцать – чертова дюжина. Ты не находишь в этом скрытого намека?
– Нашему отделу такие намеки раскрываемости не прибавляют. От нас теперь требуют показательных выступлений: найти, поймать, обезвредить. Ладно, – Николай поднялся, – ты девочка способная, разберешься. Не забывай только меня информировать. Рано или поздно перед начальством все равно придется