Десять железных стрел. Сэм Сайкс
настоятся на следующей. Привычно собрал нужные снадобья – бальзам для ожога, который Родик заполучил в кузнице, мазь для больного колена старика Эртона и, как всегда, бутылку виски «Эвонин» на всякий случай, вдруг что приключится, – сложил их в сумку и выдвинулся в путь. Начал обход и заглянул ко всем пациентам, как и обычно за предыдущие три месяца в Малогорке.
Название, думалось Мерету, малость несправедливое. В конце концов, много уже воды утекло с тех пор, как женщина построила лачугу при кургане, который возвела для своего единственного ребенка. Потом довольно много людей сочли это место удобной остановкой на пути в Долину, оно разрослось до размеров городка и заслуживало имя, соответствующее процветающему статусу. Но Мерет не был местным и не считал себя вправе оспаривать название, как бы ни прикипел к поселению.
Да, до размеров Терассуса или даже более внушительных городков Долины ему далеко, да и своих бед хватало, но Малогорка оказалась одним из лучших мест, куда Мерета заносило обучение. Люди приятные, зима относительно мягкая, окружающий лес достаточно густой для дичи, но так, что не станут шнырять твари покрупнее.
Малогорка – место хорошее. И Мерету нравилось думать, что он приносит пользу.
– Етить-колотить, парень, что ж ты в мясники не пошел, тебе ж туда прямая дорога.
С его мнением соглашались не все.
Мерет перевел взгляд с колена Синдры, теперь обернутого свежими вымоченными в обеззараживающем составе бинтами, на ее же лицо, искаженное болью – с глубоким недовольством, которое, как он понадеялся, в достаточной, чтобы выказать всю его усталость от этой шутки, мере увеличили его очки.
– Сама-то, видать, не туда свернула, – сказал он пациентке, которая стала таковой совсем недавно. – Думал, солдат должен быть слеплен из чего покрепче.
– Ну, если бы звали меня Синдра Крепкая – то не вопрос, – прорычала женщина. – А раз уж Великий Генерал счел подходящим поименовать меня Синдра Честная, я любезнейшим образом обращу твое внимание, что вот эта херня, – она обвела жестом бинты, – болит, блядь.
– Уверяю тебя, болит куда меньше, чем инфекция, которую не пропускает мазь, – отозвался Мерет, накрепко затягивая повязку, и осмелился сверкнуть кривой усмешкой. – И тебя предупреждали, как важно держать сустав чистым, а значит, во имя честности, полагаю, могу сказать «я же говорил»?
Пристальный взгляд Синдры неприятно вперился в Мерета, потом опустился к колену. И, окинув всю длину ноги, помрачнел.
Бинты отмечали место, где кончалась плоть и начинался деревянно-металлический протез, приделанный многие месяцы назад. Синдра перекатила лодыжку, словно не верила, что она настоящая, и маленькие цепочки сигилов слабо вспыхнули в ответ.
– Магия сраная, – с презрительной усмешкой произнесла она. – До сих пор не уверена, что с одной ногой не лучше.
– А я уверен, что без протеза ты не смогла бы помочь стольким людям, – добавил Мерет. – И чарография, благодаря которой он работает, по сути не магия.
– Я была революционеркой, парень, – все с той же усмешкой заявила Синдра, натягивая на протез штанину. –