Мерцание страз. Рахиль Гуревич
холле с торжественным видом в окружении папы, мамы, дедушки и бабушки – толстых массивных и важных, восседала пузатая Лиза и жевала пиццу. Тут же, за соседним столом, одиноко ждала Инессу мама – тарелка с корзиночкой обрадовала Инессу, Инесса перестала обращать внимание на всё остальное – в корзиночке росли кремовые грибочки со шляпками, большой жёлтый стакан подмигивал Инессе пузырьками.
– Мама! Персиковый? – обрадовалась Инесса.
– Нет, – улыбалась мама. – Это кислородный коктейль. Попробуй.
– Уууу! – Инесса впилась в трубочку.
– Ну как Инесса? Приняли? – улыбалась мама.
– Да не пвиняли её, – противная Лиза, несмотря на бесконечные разговоры родни, умудрилась услышать, что спросила мама и прокричать с набитым ртом. – А веня пвиняли. А меня вж-вж-вжзяли! – Лиза поперхнулась и закашлялась.
– Поздравляю! – испуганно улыбнулась мама.
– Лизун! Что ты как троглодит? Давай теперь каждому сообщим. – Папа Лизы с трудом (он сидел спиной) обернулся к Инессиному столу, но у него это вышло плохо, тогда он повернулся вместе со стулом и виновато произнёс: – Извините, хвалится дочка, все секреты семьи выдаёт, – он с шумом развернулся обратно и сказал теперь Лизе: – Ну, купи себе, Лизун, медаль, – и хихикнул, довольный своей остротой.
– Лизонька! Дожуй, детка. Заворот кишок заработаешь, не глотай кусками, вот что значит с самого утра ребёнок недопитанный, на голодном пайке! – беспокоилась бабушка-гора и тоже обратилась к маме Инессы: – Сколько нервов эта тренерша нам попортила за эти дни, девчат, и это мы ещё заниматься не начали.
А мама Лизы передёрнула презрительно плечами и произнесла:
– Тоже мне элита.
– Элита – это хоккей, – подал голос дедушка и указал большим пальцем-сарделькой назад на стену. Надо отметить, что дедушка был самый изящный в компании тучного (а попросту говоря жиробасного) семейства, во всяком случае дедушка свободно мог двигаться на стуле, поворачиваться во все стороны. – А эти фигуристы… Бессмысленный вид спорта. Лизок! Дожёвывай и поехали. Дел невпроворот!
– А мы как? – засуетилась мама. – Пойду подойду, спрошу.
Инесса продолжала пить коктейль, за соседним столом стали подниматься взрослые – Инесса понимала по звуку отодвигающихся стульев и дрожанию на её столе стаканчика с салфетками. Лиза подсела к ней, но Инесса решила с Лизой не разговаривать: зачем Лиза кричала, что Инессу не взяли в фигурное катание? Конечно же её взяли, непременно и обязательно взяли!
– Пока Инка! – Лизе было всё равно: разговаривают с ней или нет, главное, что она разговаривает.
Инесса даже не обернулась и не попрощалась с Лизой – да ну её, сейчас ещё начнёт спрашивать: а где твой папа. Инесса заметила: когда дети с папами, они сразу и у других начинают спрашивать об их папах. Но откуда Инесса может знать, где её папа, если даже мама не знает.
Инесса не смотрела по сторонам. Существовал стол, и коктейль, и корзиночка. А всех остальных – ну их. Так сказала Инессе соседка Галина Мурмановна, выслушав мамину историю с судом и покачав сочувственно