Зеркала. Темная сторона. Мария Николаевна Покусаева
пару минут назад убрал шишку магией, поэтому ойкнул и смутился, почти покраснев, и спрятал платок в кармане брюк.
– Да, я успел заметить, – хмуро сказал Кондор.
Он сидел на письменном столе Габриэля, скрестив на груди руки, и выслушивал отчет с видом строгого наставника. Меня он подчеркнуто не замечал, и я пряталась рядом, сгорая от стыда за свои капризы.
Габриэль то и дело нервно косился в мою сторону, но, похоже, сейчас у него были куда более важные проблемы, чем выяснение того, кто я и откуда взялась.
Я же без зазрения совести рассматривала его, замечая в холодном утреннем свете и въевшиеся следы чернил на тонких пальцах, и подслеповатый прищур. В руках Габриэля в какой-то момент оказался футляр для очков, он то и дело нервно щелкал его крышкой, но доставать содержимое не торопился. Светло-русые, чуть вьющиеся пряди едва прикрывали уши – самая короткая стрижка, которую я видела в этом мире. Мне показалось, что во всех его жестах, в мимике, в том, как он смотрел на мир вокруг, сквозила какая-то странная рассеянность. Эта рассеянность, этот беззащитный взгляд, мягкие черты лица и пятна чернил – все это делало Габриэля похожим на потерянного ребенка.
Он поймал мой взгляд, очевидно смутился, отчего я сама скромно опустила ресницы, и вдруг обратился напрямую ко мне:
– Леди хочет что-то сказать?
– А? Нет, нет, ничего! – Я встрепенулась. – Леди вообще пожалела, что не слушала старших.
Кондор хмыкнул почти одобрительно и кивнул собеседнику, чтобы тот продолжал.
– Создание коридора с использованием твоих знаний и хорошего резерва действительно дало результат. – Габриэль заложил руки за спину и сделал пару шагов туда-сюда по комнате. – И я все еще склонен считать, что рвать Завесу в эту ночь было правильным решением, потому что Грани истончились. Может быть, в другой раз и не сработает…
– Да и где снова взять такой запас? – Кондор кивнул на то самое зеркало с розами на оправе, которое пару минут назад осторожно отставил в сторону, к стене, чтобы не уронить. – Амальгама изъедена.
– Да, для стабильной… точки, – Габриэль остановился и покосился на меня, – нужно что-то более тонкое и прочное, чем человеческое творение. Я трижды просчитывал катоптрическую схему леди Мельшиор-Бонне, но мне не удается найти лазейку, чтобы уменьшить поглощение. – Он сощурился, словно у него резко заболела голова. – Но суть не в том. У меня… катастрофа.
Кондор наклонил голову набок, выражая абсолютное внимание.
– Катастрофа очень… деликатного характера. Иначе бы я не стал тревожить тебя так рано. – Габриэль снова нервно щелкнул крышкой футляра для очков. – Я вытащил кое-что с той стороны.
Я почувствовала, как у меня задрожали руки.
– Кое-что? – вкрадчиво спросил Кондор.
– Кое-кого, – признался Габриэль, покосившись на зеркало, из которого мы пришли, и снова дотронувшись до места на лбу, где был след удара. – Нет, правда, я не хотел! – начал он оправдываться с непонятным мне рвением, будто бы боялся осуждения со стороны Кондора. – Я планировал только создать межпространственный переход, но совершенно не ожидал,