Я люблю свою работу?. Ксения Ласкиз
все сделаю. Посиди пока тут, сейчас Настя принесет тебе кофе или чай, или еще что-нибудь.
И он убегает из кабинета, крепко прижимая к себе договор. Когда я остаюсь одна, здравый рассудок и тщеславие снова затевают свой спор с такой силой, что у меня начинает болеть голова. Закрываю глаза и сразу же вижу перед собой Терехова: он щурит глаза и ухмыляется.
Вечером Рябинов собрал наш департамент в близлежащем пабе. Сижу за столиком с Аней, пью зеленый чай и наблюдаю за коллегами: изрядно подвыпивший Шаров что-то вещает новой сотруднице Алевтине – эффектной платиновой блондинке лет двадцати пяти; Лидочка вьется вокруг Рязанова, одаряя его томными взглядами и похотливыми улыбочками, а он пытается абстрагироваться и обсуждает с Моськой выполнение плана за первый квартал.
– Когда можно будет уйти? – интересуется Аня. – Ненавижу корпоративы!
– Прямо сейчас, – отвечаю я.
– Ты не обидишься?
– Нет. Я сама скоро уеду: хочу провести отпуск у родителей.
– Тоже мне отпуск! Ты в четверг уже будешь на работе.
– Этого хватит, – я улыбаюсь.
– Ладно, я поехала. До четверга.
Она встает, снимает свою куртку с вешалки и, по пути одеваясь, направляется к выходу. Но я недолго наслаждаюсь одиночеством: ко мне подсаживается Шаров.
– Признайся, крошка Мэри, как тебе удалось влезть в «Оушен»? – спрашивает он, и черти в его глазах танцуют сальсу.
Кому-нибудь другому я бы ответила, что сделка с «Оушен» – это показатель моего профессионализма и деловой хватки, но только не Шарову. Почему он вообще интересуется?
– Вообще-то, это заслуга Вити, – изображаю улыбку.
– Да ладно? А кто прислал цветы, тоже не расскажешь?
К чему он клонит?! Сохраняю внешнее спокойствие, хотя по спине пробегают мурашки: вверх, вниз и снова вверх.
– Ты слишком любопытный, Георгий.
– А ты – зануда, – он морщит нос. – Лучше я вернусь к Алевтине.
– Удачи.
Как только Шаров уходит, его место сразу же занимает Рябинов, разгоряченный парой литров, а, может, и больше, эля.
– Куда Безухова делась? – спрашивает он.
– Ей срочно пришлось уехать: какие-то семейные проблемы.
– У нее? – он смеется. – Она же не замужем!
– Я тоже, если ты не забыл.
– Я не успеваю следить за твоей личной жизнью! – его смех становится еще громче.
Я достаю из пачки сигарету и закуриваю.
– Варнас, бросай курить: тебе это не идет!
– По-моему, ты должен петь мне дифирамбы, а не отчитывать, – язвительно произношу я.
– Так о тебе же забочусь!
– Ну-ну.
– Что хотел Шаров?
– Узнать подробности сделки с «Оушен». Я сообщила, что это твоя заслуга, – выпускаю струйку дыма. – Но я нахожу его интерес нездоровым.
Рябинов сразу же делается серьезным. Видимо, он тоже не доверяет Шарову.
– Ты мне лучше вот что скажи: Терехов прислал цветы?
Причем здесь Терехов? Разве это так важно?