Три звезды. Ольга Вольная
я, как только увидела его дату рождения, у меня сразу в глазах всё поплыло. Да и потом… Эти глаза… – Катя вспомнила, как они встретились с ним взглядом и у неё по телу снова пошли мурашки.
– Ну я не знаю… Не знаю, что сказать. А что в этом случае делают?
– Тоже пока не знаю. Я даже не знаю, узнал ли он меня. Это так необычно.
– Ещё бы! Не каждый день отца находишь. Вот бы и мне моего охламона найти, бросил нас с матерью, когда я совсем ещё кнопкой была и в ус не дул, а мы мыкались всю жизнь по чужим углам, с копейки на копейку перебивались. Вот я бы ему сейчас сказала пару ласковых, – Люба нервно откусила яблоко. Она, когда нервничала, всегда жевала, что под руку попадалось.
Катя опустила глаза, она не стала больше ничего говорить, да и зачем? Ей бы само́й решить, что делать дальше.
***
Женщина поцеловала дочурку в пухленькую розовую щёчку, та пахла молоком и сладостью, длинные чёрные реснички тут же вздрогнули, но сон у малышки был крепок. Катя сидела у кроватки и любовалась своей девочкой, крошечные ручки сжимали уголок одеяла и слегка вздрагивали. У Кати от умиления даже в носу защекотало. Она вдруг так остро почувствовала грусть, всё-таки за эти дни она сильно соскучилась по ней, работа плохо сказывалась на их жизни, они почти не виделись. Кажется, будто этих дней хватило сполна, чтобы она так сильно выросла. Конечно, Кате это только казалось. Скорее, в ней говорило чувство вины, которое с каждым днём в ней только нарастало. Ведь когда-то именно за это она обижалась на свою маму.
Катя подтянула одеяльце наверх, потом также заботливо поправила простынь.
«Да, нужно признаться, Люба отлично справляется», – подумала она и где-то в глубине души ей стало немного обидно, что рядом с дочкой не она… Такой чудесный возраст, каждый день что-то новое, так хочется всё это видеть. Внутри вдруг снова зародилась паника: «А что если мамой она впервые назовёт Любу? Только не это!». И старшая дочь… Её она тоже так редко видит, хотя Катя и была очень благодарна матери за помощь. Сердце сжалось от всех этих мыслей. «Что за глупости лезут мне в голову?!», – пробормотала она, уже всерьёз рассердившись на себя.
– Не вини себя, – на пороге вдруг появилась Люба и словно прочитала её мысли. – Ты делаешь всё, что можешь, девочки вырастут и поймут.
Катя опустила глаза.
– Иногда мне кажется, что я круго́м виновата. Виновата, что мужа не уберегла, я же чувствовала, что что-то случится… Виновата, что дети остались без отца. Виновата, что не могу видеть, как они растут… – Катя яростно впилась пальцами в свои волосы и застонала.
– Не плачь, ты ни в чём не виновата. Никто не мог этого предугадать, – Люба присела рядом, чтобы утешить подругу.
– Не знаю…
– А я тебе говорю – так!
– Люба, я знаю, что ты хочешь меня успокоить, но не надо, мне сейчас тяжело и хочется плакать, прости, если напрягаю…
– Не говори глупостей, ничего ты меня не напрягаешь. Просто, что попусту сырость в доме разводить? Будешь ныть, я тоже разревусь и что тогда?
– А ты-то, что плакать