Мастер клинков. Клинок выковывается. Дмитрий Распопов
от одного моего слова «уважаемые» испуганно дернулись, до меня ни один дворянин ни разу в жизни их так не называл. Они молча переглядывались, и тут резко поднялся один из них, тот, кого я раньше замечал как очень активного участника обустройства человеческого лагеря.
– Я не привык говорить перед господами, поэтому просто Роик, сын Хиста, староста Высоких сосен.
Высказавшись, он сел. Следуя примеру Роика, стали подниматься и представляться прочие старосты людей.
– Отлично, – подытожил я, – теперь стоит поставить вопрос на общем собрании о включении старост людей в правление нашего колхоза.
Гномы недоуменно на меня посмотрели и даже открыли было рты, чтобы возмутиться, но я одним движением руки заставил их замолчать.
– Когда я выскажусь, дам возможность сказать каждому. – Видя, что гномы замолчали, я продолжил: – Да, людей в два раза больше, чем гномов, поэтому предлагаю вам избрать в наше правление еще троих от гномов, чтобы уравновесить состав, – это первое. Второе, люди вправе участвовать в жизни колхоза наравне со всеми, так как они работают не меньше гномов. Третье, мы уже убедились, что советы людей по заготовке продуктов, солений, а также посеву и разведению скота нам жизненно необходимы и крайне важны. Ну и, в‑четвертых, лично я считаю, что когда они будут принимать участие в совместных решениях правления, то им трудно будет говорить, что они не имеют к этому никакого отношения.
Мои слова заставили гномов хорошо задуматься, а людей по‑другому посмотреть на меня и собравшихся здесь.
– У меня нет возражений, – наконец произнес Атор.
– У меня тоже, – нехотя согласился Дорн, мучаясь, словно от зубной боли.
– Я тоже не против, – кивнул мне Ортан.
Я посмотрел на Дарина, тот пожал плечами, говоря этим, что у него точно нет возражений против моих решений.
– Принято единогласно, – подытожил я. – Следуя традиции, сейчас слово предоставляется новым членам правления колхоза. Есть ли предложения или какие‑то важные, на ваш взгляд, мысли?
Привычно достав песочные часы, я поставил их на стол и жестом пригласил старост. Люди, обалдело глядя на меня и гномов, молчали. Впрочем, я ничуть не удивился этому, слишком уж невероятно звучали мои заявления для тех, кто всю жизнь привык подчиняться решениям других. Трудно было воспринять вот так, сразу, что теперь и твои слова будут что‑то значить. Не удивился я и тому, что первым поднялся Роик и, оглядываясь на своих, произнес:
– Господин барон, извините нас, просто мы не привыкли, чтобы нас вот так спрашивали. Вы дворянин, а кто мы? Простые крестьяне, и чтобы дворянин спрашивал у нас совета – такого отродясь не бывало. Можно мне разъяснить наше отношение к происходящему?
Я молча показал рукой на часы, верхняя банка которых была полна. Старейшина заговорил быстрее, время от времени косясь на бегущий песок.
– Можете меня наказать, господин барон, но поскольку мы вроде как теперь такие же, как и гномы, то я выскажу все, что думаю. Все до единого человека у нас растеряны и не знают,