И мечты станут явью. Анна Май
ни за что не потащится. Но представь себе: явился! До сих пор, честно говоря, не могу понять, за что он так ко мне привязался. Ты же видишь: красавицей меня не назовешь. Тогда я, конечно, была моложе, но все равно. – Эле захотелось разуверить Ирину: да, она не классическая красотка, но милая и обаятельная. И даже страдая старается не терять присутствия духа. Это уже немало для того, чтобы быть достойной любви!
– И как здесь было на первых порах?
– По-разному! Муж меня очень поддерживал, но сидеть на его шее и в четырех стенах мне было некомфортно. У меня не было здесь друзей, мне было даже не с кем поговорить и временами хотелось завыть! И это мое состояние на Шона, бедного, выливалось. Однажды я поняла: так нельзя, иначе мой брак развалится. Начала искать себе работу и круг общения. Про мои работы здесь ты уже знаешь. А подруг я в этой церкви нашла.
– А по специальности, историком, ты устроиться не пыталась?
– Мешает «кухонное» знание языка. Для такой работы английский должен быть на очень хорошем уровне.
– Ну, пусть не с работой, зато с мужем повезло!
– Ой, не знаю… Шон одно время пил очень сильно. Но я ему говорила: «Не хочу, чтобы у моих сыновей был такой пример перед глазами!». Он периодически начинает: «Ты все равно вернешься в свою Россию, я знаю». Я его успокаиваю. Но, честно говоря, если бы не дети, вернулась бы: мне там хорошую работу друзья предлагают. Но дети плохо по-русски говорят. Правда, их можно в английскую школу устроить, дети вообще быстро ко всему адаптируются – но расти без отца, да еще мальчишкам… Нет, я считаю, видеться на каникулах не выход. Это уже не семья! Мы с подругой, еще до аварии, ездили в монастырь просить благословения на развод. Подруга говорит: «И зачем едем, известно ведь, что скажут!». Однако ей батюшка, к ее удивлению, сказал: «Разводись, вы давно уже не вместе». А мне, наоборот, строго так: «Терпи!». Вот и терплю! – Ирина рассмеялась.
– Может, ты просто устала? Быт заел, рутина…
– Может быть. Муж, когда включает свой футбол, запрещает мне по телефону разговаривать, и много еще у меня к нему претензий – но, может, это все действительно ерунда? Просто за столько лет раздражение накопилось. Хочу, когда поправлюсь и агрегат с ноги снимут, поехать в Россию, показать мальчишкам Питер и Москву. Заодно сама пойму, чего хочу.
Их окружила стайка галдящих женщин, которые вовлекли Ирину в разговор о каких-то понятных только им делах и проблемах. Незнакомые тетки к тому же косились на Элю не слишком дружелюбно, как на помеху. Поэтому она попрощалась с Ириной. И принялась рассматривать толпу – но у многих одиноких молодых мужчин и женщин был настолько неприкаянный и тоскливый вид, что Эле совсем не хотелось налаживать с ними контакт. Они попытаются ухватиться за нее как за соломинку и станут нагружать своими бесчисленными проблемами, такими же, что у нее – а Эля сама пока не знала, как выплыть! Ей бы кто помог! Хоть кто-нибудь…
А старожилы весело болтали со своими подругами и приятелями. Если она подойдет и перебьет оживленную беседу