Гляди в оба. Марина Серова
коньячку! Лихо откупоривая баночки с оливками и разными консервами, я уже слышала за спиной, как Леночка почти весело говорит по телефону:
– Нет, никого нет. Только Таня Иванова зашла. Какой еще детектив? Да нет, ты ее не знаешь, она у меня постоянно стрижется… Ты бы только видела, какие она мне клипсы подарила – закачаешься! После посмотришь, не сейчас. Золотые, нет, честно говорю…
Мне сделалось смешно – как будто частный детектив не должен стричься и мыться! Эх, Леночка, немного интеллекта прибавить тебе явно не помешало бы. Наверное, и Птах со своими вечными цитатами и интеллектуальными шуточками в эфире имеет схожее со мной мнение.
Наконец Лена села напротив меня и махом, по-солдатски, опрокинула в рот целую рюмку ароматного коньяка.
– Птах пропал. С ним что-то случилось, я точно знаю, – вдруг тихо призналась Леночка, забавно отдуваясь после явно не аптекарской дозы живительной жидкости.
– Что значит «пропал»? Знаем мы, куда они от нас пропадают и почему. Не бери в голову.
– Нет, правда, правда, ты не можешь знать. – После второй, выпитой на такой же скорости рюмки Леночка пришла в свое обычное говорливое состояние. – Он ведь вчера вечером мне звонил. Да, даже днем, из офиса, а потом еще вечером. Я поняла, что с ним что-то случилось. Пташка про какое-то расследование говорил и что должен вывести на чистую воду, ругал последними словами своего директора. Он говорил, что догадывается… В общем, все в таком роде, ничего не поймешь. Ты же знаешь, какой он шальной. Ой нет, ты же его совсем не знаешь. Он сказал, что сейчас приедет, срочно, чтобы я никуда не уходила и ждала. Потому что он должен сказать мне одну очень важную вещь. Но это еще вчера было. И вот я чувствую…
– Стоп, – остановила я Леночкин бурный речевой поток. – Про чувства будем позже. Давай-ка все по порядку. Ты пыталась его найти на радио, дома? Может быть, он просто где-нибудь с друзьями по дороге завис? Что ты зря панику разводишь? Что тебе говорят?
– Ничего! Ничего не говорят! А на радио даже уже разговаривать со мной не хотят, говорят, что всех достала. – От гнева и коньяка Лена раскраснелась и все больше становилась похожей на прежнюю удалую Гуляйкину. – Они все думают, что Птах просто где-нибудь пьет или покурил лишнего – с ним это иногда бывало. Хихикают в трубку. Но они же про его звонок не знают. Потому что Птах только мне одной доверял, а больше совсем никому – ни на радио, ни своим психам дома. Он уже почти жил у меня-я-я… Мне его было жалко-о-о-о… У него мамаша родная – и та свихнутая-я-я…
Лена уже снова собралась было реветь, но ее, слава богу, прервал звонок в дверь.
– Кого там еще нелегкая несет? – недовольно сказала она, вскакивая с места, но тут же опомнилась. – Ой, ты не подумай, это я не про тебя, хорошо, что ты пришла. Сейчас посмотрю только…
Распахнулась дверь, и в дом ворвался невысокого роста, но весьма крепкого телосложения мужчина с седоватым бобриком на голове. Нет, на Лениного постоянного клиента и поклонника ее парикмахерского таланта он не был похож совсем.