Избранница Тьмы. Книга 3. Лэйя Райн
Я терзалась тем, чего хочу больше: чтобы он пришёл или чтобы не приходил никогда. Вздрогнула, когда створка всё же открылась, и на пороге появился Маар. При виде меня его глаза вспыхнули, а у меня в горле стало сухо и захотелось пить жутко, словно меня измучила жажда. Сердце забилось, как бешеное, в груди. И это ощущение, будто я вся в ожидании чего-то, в предвкушении, и все это граничило со злостью на саму себя за слабость. За то, что дрожала от расходящихся по телу волн жара, забывая о том, что этот демон подавлял меня долгое время, ломал каждый раз и продолжает, держа меня возле себя, как свою собственность, безвольную, но я ничего не могу с собой поделать. Несмотря на это моё тело дрожало от его близости.
– Тебе нужно поесть, – он прошёл вглубь, поставив на стол поднос с нарезанным вяленным мясом и хлебом, верно, взятыми из кладовки этой хижины.
Но подумав, Маар взял поднос и поставил на постель, сел напротив, взяв кусок тонко отрезанного мяса, отщипнул, протянул мне, принуждая есть с его рук. Никогда не ела с рук мужчины, и мне было непонятно, зачем исга́р это делает. Хочет приручить? Проверить? Помучить?
Моё внутреннее упорство сжало в тиски, не давая переступить через собственный тщательно выстроенный барьер и вот так разрушить его в одночасье? Ну, нет уж, перебьётся. Я не собираюсь этого делать, мне казалось, если уберу заслонки, то исгар причинит вред. И будет ещё больнее потому, что я впустила его сама. Но мгновенный щелчок внутри меня всё изменил, теперь я не могла думать только за себя одну.
– Где же обещание, данное тобой? – спросил Маар вдруг, когда я сделала попытку отстраниться.
– Насколько я помню, – разлепила я губы, чувствуя запах специй, – моё согласие тебе не нужно, ведь ты привык брать без позволения, исга́р.
Ответив, всё же взяла кусочек губами. Так хотелось есть, что мне уже стало всё равно, что меня кормит с рук тот, кого я ненавижу, я призывала эту ненависть к себе, но она не появлялась. Ничего, совершенно. Может, я просто устала.
– Словам женщины верит глупец, а верить асса́ру – безумие, – он положил мне в рот следующий кусочек.
Я наблюдала за ним, как менялось лицо Маара, когда он подносил очередную щепотку мякоти. Он устал так же, как я, хотя, наверное, гораздо сильнее, всё же он человек, даже под глазами залегли тени, но он так же был красив, гибельно красив, сейчас, когда не держит барьеры, красив настолько, насколько может быть красив только демон.
– Добровольно покоряться исга́ру – вот где безумие, – ответила я в свою очередь.
Маар хмыкнул, проведя большим пальцем по уголку моих губ.
– Мне кажется, ты ублажала тысячи, прежде чем я взял тебя, – Маар убрал руку, подал мне плошку, судя по запаху чуть сладко-кисловатому, с брусничным отваром, – не могу понять, как ты это делаешь? Что такое в тебе, ассару? Сладкая, как нектар, и горькая, как амброзия. Что такого в твоих глазах, что тащат на дно?
Я замерла, вспомнив вдруг одно старое сказание, что пела мать в детстве, укладывая нас сестрой спать.