Веселый кошмар. Марина Серова
, именуемый летом. Оно обещало быть жарким и удушливым. В такое время только бы на пляж, а тут мотайся по пыльному городу и обезвреживай адюльтеры, на которые так падки люди с большими деньгами.
Сегодня, однако, судя по духоте, будет дождь.
Бросив взгляд на лобовое стекло «жигуленка», я обнаружила отсутствие «дворников», то бишь стеклоочистителей. Это было крайне некстати. «Какого… какому… понадобились эти… „дворники“?!» – со злостью подумала я. Я посмотрела на небо, пытаясь еще раз оценить вероятность дождя. Вероятность была высокой. Достаточной для того, чтобы поехать в автомагазин и купить новые «дворники». Я знала, что на одной из тихих улочек в моем районе есть небольшая автолавка, услугами которой я периодически пользуюсь, дабы переводить свой «дрюшпак» из недвижимого имущества в состояние прямо противоположное.
Тут я увидела Николая Степановича, старика из соседнего дома, имевшего обыкновение разогревать свои дряхлые кости поутру. Кроме этих оздоровительных мероприятий, Николай Степанович с дотошностью бомжа исследовал близлежащие мусорные баки и вообще окрестности на предмет нахождения неких вещей, которые, как ему представлялось, могли бы пригодиться в хозяйстве. Он занимался этим несмотря на то, что жил с сыном, невесткой и внуком, и семья в принципе не бедствовала. Что ж, непонятные для меня, двадцатишестилетней вертихвостки, старческие причуды. К этому часу улов Николая Степановича был значителен. Большая брезентовая авоська доверху наполнена хламом – краем глаза я уловила торчащую из нее старую механическую мясорубку, пару дощечек и какие-то железки.
– Николай Степанович, доброе утро! Вы не знаете, какому придурку могли понадобиться «дворники» с моей автомашины? – не в силах скрыть раздражения, спросила я.
Николай Степанович бросил на меня елейный взгляд маленьких слезливых глазок и промолвил:
– Господи, милая! Сейчас в хозяйстве все сгодится. Вещь-то дорогая!
– Да ведь они же старые, резина вся потрескалась! Я давно собиралась их поменять. Но не в день, когда вот-вот хлынет дождь, черт побери!
– Беречь автомобиль надо, – назидательно изрек дедуля. – Купила бы гараж, вымыла бы машину, поставила как полагается… – Старик явно испытывал дефицит ушей для изливания в них премудростей, которые он, как ему казалось, накопил за свою жизнь, прошедшую в период усиленного строительства коммунизма.
Не давая шанса Николаю Степановичу продолжить свои рассуждения о бережливости и хозяйственности, я захлопнула дверь автомобиля.
Проехав несколько кварталов, я завернула на улицу Ванцовича (кажется, какой-то герой Гражданской войны) и припарковала машину напротив двери автомагазинчика.
Улочка постепенно оживала. За последние месяцы здесь открылись новые магазины и офисы небольших контор. Самой заметной на улице неизвестного героя битв прошлого была витрина нового ювелирного магазина «Светлана». Хозяева постарались – мраморные ступеньки, дверь в евростиле, за стеклом витрины яркие безделушки и рекламная информация. Чего нельзя сказать об автомагазинчике – он находился в полуподвале. В свое время здесь был, кажется, пивбар.
Войдя в автомагазин, я почувствовала некоторое облегчение от духоты, царившей на улице. Здесь было прохладно и уютно. Я оглядела прилавки, забитые всевозможными запчастями, деталями и аксессуарами. На одном из прилавков я увидела морду. Она возлежала на грубых волосатых руках. Морда была с большими залысинами, одутловатая, с трехдневной щетиной. В данный момент морда выражала скуку и тупость. Владелец морды, продавец Гоша, увидев меня, слегка оживился. Это выразилось в том, что в его глазах появился какой-то интерес к окружающему миру. Интерес этот возникал у него всегда, когда он видел какую-либо особу женского пола. Лицо его тогда наполнялось благостью, начинался процесс слюноотделения, постепенно инициирующий некоторые другие процессы в организме. Этот незамысловатый механизм, видимо, в очередной раз запустился, когда я вошла в магазин.
Поскольку я была не худшим представителем прекрасной половины человечества, Гоша даже пошел на то, что решил меня поприветствовать.
Приветствие выражалось в том, что его морда медленно, словно под воздействием домкрата, начала подниматься над прилавком, являя мне принадлежащие ей сто двадцать килограммов одиночества и тоски. Тоску олицетворял огромный живот, который в конце концов занял место, которое ранее занимала морда.
– Ну что, милая, опять машина заломалась?
– Нет, какой-то козел «дворники» спер… Есть у тебя для «ноль-первой»?
– Все есть. У нас, как в Греции, – начиная улыбаться, ответил Гоша.
– Давай тогда парочку.
– Сейчас, сейчас, – проговорил Гоша, выходя из-за прилавка походкой пингвина, чуть было не обрушив на меня большую стопку автошин. – Может, еще что-нибудь купишь? – продолжал Гоша, пристально уставившись на мои нижние конечности.
– Нет, давай «дворники». Мне некогда, надо ехать и работать, – я не имела особой охоты разговаривать с этим не обремененным интеллектом грузным мужиком.
– Куда же ты спешишь, поговорила