Джинкс. Сэйдж Блэквуд
разве я предлагал это? К тому же я и не крал ничего, – сказал Костоправ. – Всего лишь взял то, что мне причиталось.
– Сойди с тропы – и получишь от меня все, что тебе причитается.
– Пустое бахвальство, Симон, как и всегда. Ты не сможешь биться со мной – силенок не хватит. О, вижу, ожог твой уже заживает.
Теперь в обоих волшебниках кипел взаимный гнев. Костоправ продолжал сохранять мину приятного удивления, однако клинки в его розовых тучах вращались быстро и алчно.
Он мельком взглянул на Джинкса.
– Ты обзавелся мальчиком, а? И, вижу, таким, что как раз в дело годится.
Симон шагнул вперед, заслонив собой Джинкса.
– Тебя это не касается.
– Ничего у тебя не получится, Симон. Не хватит тебе ни ума, ни силы. И уж тем паче способности докончить начатое. Я всегда это говорил.
Чародеи смотрели один на другого – Симон с нараставшим гневом, Костоправ с холодной ненавистью. С трех ножей в розоватой туче теперь медленно капала кровь.
– Идем, Джинкс, – сказал, разворачиваясь, Симон.
– Да-да, иди, Джинкс, – подтвердил Костоправ. – А то дождешься, что…
– Не смей называть его по имени! – прорычал Симон.
Он схватил Джинкса за руку и зашагал по тропе прочь. Джинкс оглянулся, боясь, что Костоправ последует за ними и высосет их души. Но тот просто стоял, смотрел им вслед и улыбался.
Симона окутывал ярко-красный гнев. Джинкс подождал, пока тот выцвел до тускло-оранжевого, и только тогда спросил:
– Это и вправду был Костоправ?
– Он самый.
– Мне всегда говорили, что он по-настоящему злой волшебник.
– Правильно говорили.
– А с виду…
– Не суди о людях по виду, – сказал Симон. – И никогда не приближайся к нему, Джинкс. Никогда.
Об этом Симон мог не беспокоиться – кто бы стал к нему приближаться? Улыбка Костоправа никого одурачить не могла.
– У него в мыслях ножи были.
– Не сомневаюсь.
– Нам повезло, что мы шли по тропе, – сказал Джинкс.
– А, так ты думаешь, что он мог причинить нам вред? Что он более могущественный волшебник, чем я? Ты так думаешь?
– Нет, – ответил Джинкс, именно так и думавший.
– Набраться силы так, как это делает он, может всякий. Нужно лишь захотеть творить то, что творит он. А я этого не хочу.
– А… А что…
– И я ему ничего не должен!
Глава восьмая
Заклинание, в котором было что-то неправильное
Симон вел себя странно – даже для него. Не стряпал, да и ел всего ничего. Сидел целыми днями, изучая книгу в красном кожаном переплете, сравнивал ее, страница за страницей, с другими книгами, обходил мастерскую по кругу, а потом повторял этот обход, но уже пятясь назад, бормоча себе под нос.
На вопросы Джинкса о Костоправе он не отвечал. Джинкса же особенно интересовало, что имел в виду Костоправ, когда сказал: как раз в дело годится. Как-то не