История, которую нельзя рассказывать. Джессика Каспер Крамер
ступенек.
И вот я стою перед деревянной дверью.
Вот стучусь.
Когда она открыла дверь, письмо было у меня наготове в вытянутой руке. Меня колотила дрожь.
– Кто там? – Из глубины дома послышался мужской голос, звучавший грубовато, по-деревенски.
Она не ответила. Просто смотрела на меня, а я на неё. Я думала, что не узнаю её, но узнала. Мне были знакомы её тонкие белые волосы, выбивающиеся из-под пёстрого платка, завязанного под подбородком. Мне был знаком её повязанный на животе голубой фартук с узором из ромбов и жёлтая хлопчатобумажная юбка. Мне были знакомы её руки, в которых она держала письмо. Мне были знакомы её карие глаза – сначала они бегали по строчкам письма, а потом посмотрели на меня.
Но она меня не знала.
Сзади, прихрамывая, подошёл пожилой мужчина, выглянул из-за её спины.
– Девочка из деревни? – спросил он.
Она дала ему письмо, не говоря ни слова.
Я поняла, что нужно сделать, – этого не было написано в заметках родителей, и ни мама, ни папа даже не подумали о таком. Я открыла рюкзак и, запустив в него руку, достала со дна вышитую подушечку – тёмно-зелёную, с чёрной окантовкой и большой круглощёкой птицей посередине. На мгновение я прижала подушку к груди, а затем протянула ей.
– Эта подушечка обычно лежит у меня на кровати рядом с той красной, которую ты помогла маме вышить, – на ней маленькая птичка летит. – Я старалась говорить твёрдо. Если она меня прогонит, что мне делать? Обратного маршрута у меня нет.
Она закрыла рот рукой и, рухнув на колени, притянула меня к себе и принялась целовать в обе щеки.
– Иляна! – Она заплакала. – Это Иляна!
Потом бабушка повела меня в дом.
Между строк
Поцелуи, объятия, вопросы – и вот я уже сижу на скамье за длинным деревянным столом, а бабушка готовит мне поесть.
– Я как знала, что кто-то придёт, – сказала она. – За обедом я случайно поставила на стол три тарелки, а потом в дом залетела пчела!
Дедушка читал письмо, а его кустистые брови ползли вверх. Он то и дело смотрел на меня, будто снова и снова удивлялся, что я здесь. Бабушка достала остатки ужина из кладовой и раздула угли в глиняной печи. Я пыталась объяснить, что не голодна, что в автобусе съела целый бутерброд, но бабушка всё равно ставила на стол тарелку за тарелкой. И только когда я стала клевать носом, она унялась.
Утром меня разбудил свет, льющийся в незакрытые окна, и необычные, чужие запахи – скошенной травы, свежего воздуха и скворчащих колбасок. Пару мгновений спросонья я не понимала, где я, а когда вспомнила своё путешествие в горы, мне показалось, что это сон.
– Это настоящие яйца, – сказала бабушка. – А это – настоящее молоко. Ты пробовала свинину? Мама готовит тебе мамалыгу с сыром?
Я снова сидела за столом. Бабушка снова ставила передо мной тарелку за тарелкой. Ломтики ветчины. Свежие помидоры, огурцы и сладкий перец. Я никогда не видела столько