Шаг до бездны. Анна Львовна Абаимова
ужаснулась Ириша. – начитался Достоевского?
– Нет, мы не будем никого убивать, она сама скоро умрёт, болеет сильно. Просто можно поселиться у неё под каким-нибудь предлогом, и когда такое случиться, мы никому ничего не скажем, а похороним её потихоньку в саду возле дома. Она и сама этого хочет. Потом останемся жить в её доме.
– Ох ты и чокнутый… Дурацкий план, если честно.
– У неё много денег и драгоценностей, так что надолго хватит.
– Нет, я даже слушать не хочу никаких подробностей, ни то чтобы в этом участвовать.
– Подробностей никаких и не будет, я уже всё рассказал. Живёт она недалеко за городом, на моём скутере быстро домчимся.
– Никуда я не поеду.
– В общем, увидимся, как я и предложил – в пятницу, если надумаешь.
– Не надумаю, – бросила Ириша и теперь пошла от этого случайно встреченного человека сама.
Пошла даже очень быстро и не оглядываясь.
– Подумай, – прокричал он ей вслед. – у тебя никогда не будет другого шанса оказаться в такой роскоши и пожить в своё удовольствие.
Она ничего не ответила, потому что уже не слышала его слов и думала совсем о другом.
Глава 2.
Слова эти долетели до неё позднее – будто побывали где-то в глубине сознания и вернулись оттуда. Она уже спала и видела нелепый сон… Вот она стоит в магазине перед множеством конфет, наваленных горами в коробках, пытается сообразить, какие ещё не пробовала, а потом хватает горсть. И в этот самый момент неожиданно охранник хватает её за руку.
– Попалась, – говорит он и все оглядываются на них.
В этот момент хорошо было бы проснуться, но Ириша не проснулась, и сон продолжался, только теперь как будто он начинался заново и уже события происходили совсем в другом магазине.
– Попалась, – снова сказал ей охранник, но уже другой и его прикосновение стало сильнее.
– Попалась…
– Попалась…
– Попалась…
Заговорили все со всех сторон и куча охранников окружили её. Тогда только спящая открыла глаза, однако утро ещё не наступило.
Жила она с родителями и младшим братишкой, хотя на самом деле очень хотелось сбежать от своей семьи, почувствовать себя по-настоящему взрослой. Бежать было некуда, да и впрочем – не было повода, а если и хотелось сбежать, только от самой себя. Родители знали об её опасном пристрастии и потому всегда на кухонном столе ставили огромную вазу с дорогими и очень вкусными конфетами – видимо надеялись убедить дочь, что воровать их нет необходимости. Но она не обращала на такие конфеты никакого внимания и даже не ела их. А если и брала, только изредка по одной, когда на неё смотрели особенно пристально – и тогда она просто делала это из вежливости.
– Ты снова воровала? – спрашивала её прежде мама, вытряхивая фантики из её карманов.
Но это было давно, и теперь Ириша не приносила улики домой, разбрасывала их на улице.
– Зачем ты это делаешь? – спрашивали её часто, но тоже давно.
Она молчала, потому что не знала, что ответить.
Теперь вдруг именно в эту