Женщина – не мужчина. Итаф Рам
ты хочешь от жизни, Дейа Раад?
Дейа невольно рассмеялась. Как будто имеет какое-то значение, чего она хочет. Как будто от нее хоть что-то зависит… Будь ее воля, она отложила бы замужество лет на десять. Подала бы документы на зарубежную стажировку, собрала вещи и уехала в Европу – в Оксфорд, например – и сидела бы целыми днями в кафе и библиотеках с книжкой в одной руке и ручкой в другой. Стала бы писательницей, помогала бы людям постигать мир с помощью придуманных ею историй… Но от нее не зависело абсолютно ничего. Дед с бабкой запрещали даже думать о колледже до замужества, а Дейа не хотела с ними ссориться – ведь тогда она на всю арабскую общину прослывет невесть кем. Что она будет делать, если с ней перестанут разговаривать, запретят видеться с сестрами, отлучат от дома и семьи? Другого-то дома и другой семьи у нее все равно нет. Дейа и так ощущала себя одинокой и брошенной – у нее не хватило бы духу порвать последние родственные узы. Она боялась жизни, которую готовили ей дед с бабкой, но еще больше боялась неизвестности. Поэтому задвинула свои мечты подальше и делала что скажут.
– Я просто хочу быть счастливой, – сказала она Насеру. – Вот и все.
– Ну, это дело нехитрое.
– Неужели? – Она снова посмотрела ему в глаза. – Тогда как так получается, что я ни одного счастливого человека не видела?
– Да наверняка видела. Взять, к примеру, твоих дедушку и бабушку – они же счастливы.
Дейа с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза.
– Тета целыми днями жалуется на жизнь: мол, дети ее бросили, – а сидо[2] и дома-то почти не бывает. Поверь мне. Они несчастные люди.
Насер покачал головой:
– Может, ты слишком строго судишь?
– Да разве? Вот твои родители – они счастливы?
– Конечно, счастливы.
– И любят друг друга?
– Конечно, любят! Они женаты больше тридцати лет.
– Это ни о чем не говорит, – хмыкнула Дейа. – Мои бабушка с дедушкой женаты больше пятидесяти – и на дух друг друга не переносят.
Насер промолчал. Судя по выражению его лица, Дейин мрачный настрой ему не нравился. Но что еще ей сказать? Солгать, что ли? Хватит с нее и того, что ее заставляют жить жизнью, которой она жить не хочет. Неужели брак должен начинаться со лжи? Тогда чем он кончится?
Наконец Насер откашлялся.
– Знаешь, – проговорил он, – только потому, что ты не видишь счастья в жизни твоих дедушки и бабушки, нельзя утверждать, что они не счастливы. Счастье ведь у каждого свое. Взять мою мать – она превыше всего ценит семью. Она счастлива, потому что у нее есть муж и дети. Но, конечно, семья нужна не каждому. Некоторые не могут без денег, некоторые – без друзей. Все люди разные.
– А тебе что нужно? – осведомилась Дейа.
– В смысле?
– Что тебе нужно для счастья?
Насер закусил губу.
– Финансовая стабильность.
– Деньги?
– Нет, не деньги. – Он помолчал. – Я хочу устроить себе надежную карьеру и жить с комфортом. Может быть, даже на пенсию уйти пораньше.
Дейа
Дедушка