Минута на убийство. Николас Блейк
спросил Найджел, прочитав это примечательное послание.
– Да, я только что звонил ему, – произнес директор, продолжая смотреть в окно. – Завтра утром он придет сюда.
– Мы должны устроить ему прием, – сказал Харкер Фортескью. – Значит, это была легенда, когда о нем сообщили: «Пропал без вести. Считается убитым»?
– Надо думать. – Джимми наконец повернулся к ним. Задумчивое выражение на его лице сменилось улыбкой. – Что за письмо! Батюшки, что за письмо! – Он начал смеяться, буквально сотрясаясь от смеха. Он бросился в кожаное кресло; по лицу его текли слезы…
Беседа за чашечкой кофе
– Та-та-та, мистер Стрейнджуэйз, всего хорошего, – промолвила миссис Смит и, позвякивая ведром, вышла из комнаты.
Найджел открыл окно и опорожнил пепельницу на карниз, огибавший здание на уровне шестого этажа. Внизу стояли поникшие, с жухлой листвой платаны, их раскачивал порывистый ветер. Ветер не прекращался, казалось, все лето; он сметал пыль с развалин домов и бросал ее в глаза лондонцам, действуя им на нервы, которые и без того благодаря пережитым опасностям и лишениям были издерганы до предела.
На таком вот карнизе Меррион Сквайерс прошлым летом устроил свой наблюдательный пункт. Когда начались бомбардировки, в министерстве ввели специальную систему оповещения. Длинный сигнал сирены означал, что район подвергается налету группы самолетов. Если было замечено, что самолет направляется в сторону министерства, раздавались короткие гудки, и персонал, работавший на верхних этажах здания, особенно те, кто сидел с южной стороны, должен был, по инструкции, мчаться к лестнице на северной стороне и спускаться вниз на два-три этажа. Были недели, когда короткие сигналы звучали чуть не целый день и все управление раза два в час бросалось к лестнице; одним словом, работа стояла. Наиболее отчаянные, в конце концов плюнув, оставались на своих местах, если только свист снарядов не раздавался совсем рядом.
И тогда Меррион Сквайерс сделался независимым наблюдателем.
– Мне хочется самому видеть, что делают эти черные птички, – сказал он.
С тех пор, едва раздавалась сирена, он, вооружившись биноклем и полицейским свистком, вылезал из окна и усаживался на карнизе. Отсюда, как с наблюдательной вышки, он мог просматривать небо, и если считал, что самолет идет курсом в сторону министерства, то свистел. Очень скоро управление обнаружило, что он весьма надежный предсказатель, и его свисток неофициально заменил сирену. Благодаря ему была сэкономлена масса рабочего времени, и все, включая Мерриона Сквайерса, радовались – все, кроме административного управления. Это управление, отвечавшее за кадры и эксплуатацию здания, отнеслось к инициативе Сквайерса очень неодобрительно. Оно платило штатным наблюдателям на крыше, чтобы они подавали официальные сигналы тревоги. С другой стороны, Меррион Сквайерс получал заработную плату как вольнонаемный служащий (категория: специалист), работающий в художественном отделе, в