Тысяча снов. Сборник рассказов. А. Писателев
Александр воодушевленно взглянул на свою помощницу, выделив слово «мы». – Мы решили повысить температуру, ускорить интенсивность реакции, изменить исходную концентрацию раствора, но…. Нам будет необходима еще и уверенность! – И он многозначительно посмотрел в глаза своей помощницы….
– Ради частоты эксперимента, чтобы убедиться, что нас не обманывают, что этот метод действительно работает, – вмешался начальник цеха пониженным хриплым голосом, – я заказал специальный «сверх очищенный» от примесей графит. Так что, не стоит нас вводить в заблуждение, как в прошлый раз. Используйте только этот материал.
Он подошел к столу и положил две капсулы с графитом, вызывающе глядя на Александра. Наговор сработал на лицах членов комиссии, которые начали в недоверии перешептываться.
По маркировке на вакуумных банках с графитом УСПГ – 150, понятной только Океанову и начальнику цеха, в руках задрожала тревога – начальник цеха подсунул сверх реактивный графитовый образец, с возбужденным атомным составом. Он взглянул на начальника, который ехидно улыбался, ожидая ответа.
– Хорошо. – Почти неслышно, пытаясь не думать об опасности, сказал Океанов. – Мы готовы….
В лабораторию опустилась тишина. Даже мухи замерли от волнения. Дрожащие руки аккуратно погружали графит в раствор, как новорожденного младенца в ванну.
Она приложила ладонь к шихте с одной стороны, он, стоя напротив нее, приложил свою оледеневшую руку с другой. Его воображение и ее уверенность….
«У нас все получится….», – сказала она ему глазами, продолжая прерванный разговор, – «Ты только не молчи!».
«Первая стадия завершена», – напряженно глянул он в ответ.
«Как ты не понимаешь, что для меня, как и для тебя, важно услышать признание….», – она пронзала его мягким просящим взглядом.
«Вторая стадия завершена….», – старался сосредоточиться он, но не мог, постоянно думая о ней. Его всего трясло от волнения за работу, на которую он потратил предыдущие двадцать лет, и от волнения за нее, на которую он готов был потратить всю оставшуюся жизнь.
«Признание в своих чувствах….», – она не сводила с него своих глаз.
«Пойми, – не выдержал он, – любовь только тогда может быть настоящей, когда люди признаются в ней без использования слова „люблю“….», – и Океанов вошел в ее глаза с этим убеждением, забыв о комиссии, о кристалле, о своей мечте…
На ее краях ресниц проступили зеркально чистые слезы, освещенные фиолетовым излучением, целым космосом ее внутренних чувств к нему. Одна из них скатилась по щеке и упала в шихту с графитом. Ее дыхание неровно заколебалось, от выдохов жидкая прослойка в шихте дребезжала круговыми кольцами, алмаз бурлил в занавесе реактивности.
Она, отчаянно, сильнее нагнулась к нему, оказавшись лицом полностью над шихтой и, не в силах сдерживать больше внутреннее напряжение, громко закричала в него так, что все члены комиссии