Тысяча снов. Сборник рассказов. А. Писателев
людьми в «черных одеждах» под руки отца, уличенного в хищении государственной тайны.
– Мой Павлик…. – Причитала Мила, обнимая своего ребенка. – Если бы все случилось так, как ты говорил….
На улицах Киева моросило ситцем, слегка мокрые головы суетливо создавали массовку, воздерживаясь от зонтов.
Он сидел перед широким прозрачным окном, наполняющегося влагой с одежд прохожих людей, кафе. Внимательно, молчаливо, вдумчиво оглядывая их лица, их радость, которую ему невозможно было познать.
В такую погоду он еще ни разу не оказывался на улице, лицом к лицу с раздражителем – капельным монстром. С самого детства его кожа была настолько чувствительна, что даже мелкая морось пронизывала током тысяч игольчатых уколов, щекоча его щеки, руки, тело в целом и душу…. Даже легкий ветерок иногда заставлял его извиваться и сдавливать затылком шею, стягивая чувствительность вовнутрь.
Одевшись в серый костюм, обувшись в серые ботинки, Сергей Павлович мог познать дождь только через цвет серостного оттенка. Он и сам частично был дождем, живя в одиночестве, отречении общения с другими людьми, их дыхание всегда щекотало его ресницы, чураясь прикосновений собственной матери, от которых вскрикивал и дергался, как когда-то давно, еще в самом детстве.
Его глаза метались от одного прохожего к другому. Через оконную решетку, лишающую его запахов и звуков, он чувствовал все….! Все, что присуще чувствовать человеку, находящемуся в мгновении радостного омовения.
– Посмотри на эту улыбку. – Прошептал он себе, указывая носом на одну женщину за окном. – Ты видишь, как она опускает голову вниз, бормоча ругательства на погоду, но подобно ребенку, улыбаясь, перепрыгивает лужи, в уже хуже некуда промокших туфельках…. – Он прочувствовал своей чувственностью все ее состояние радости, каждую мысль, которая появлялась с появлением лужного препятствия.
– Асфальт…. Мокрый, брызгающий дождевыми визгами асфальт! – Он закрыл глаза и глубоко вдохнул горячий зерновой прожаренный кофейный воздух носом, но ему удалось почувствовать запах уличной свежести, холодка, сырого наполнения жизни.
– Листик…. – Взволнованно глянул он на дерево. – Нет, не надо не падай! – Но ветер уже трепыхнул макушку дерева и лист сорвался вниз, к неизбежности, и ударился в мокрую землю. – Ай! Как больно…. – Он непреднамеренно схватился рукой за грудь своего серого пиджака, тягостно вдыхая воздух сдавленной диафрагмой.
– Больной? Это заразно? – Сухо спросил его с соседнего столика мужчина с газетой в руках.
– Нет, нет…. Просто поперхнулся…. – Он опять посмотрел на лежащий листик дерева. – Как больно было ему упасть…. Как прекрасно было прочувствовать это состояние. Любое состояние….
Кафе затухало, на столах загорелись экраны оплаты, музыка немела. Он расплатился и вышел на улицу, перед этим боязливо взглянул на небо, которое застыло в остылых пастэльных тонах. Можно было ехать домой, дождь – умер.
Медленно