Икона из скита. Александр Бабин
за ним, боясь оставаться один на один с блатными.
Веревка подошел к окну:
– Ты гляди-ка, а хозяин с Гитлером мудрят, не заметил? Держат нас за лохов, печенкой чую, видать, приняли решение нас завалить. Ведут себя смело. А что? Будь я на их месте так бы и сделал. Я вот ночью лежал и кубатурил: летчиков вальнём, хозяин за нас возьмется.
Иван подошел к нему:
– Я это понял еще в лодке, когда он за волыной потянулся, хотел нас скопом вальнуть, да побоялся.
– Значит, мы их первыми вальнем – в хате у летчиков. Как говорится, под шумок. Я дам тебе знак – кивну головой, ты валишь Гитлера, а я хозяина – и в дамки! – говорил азартно. – Будь с Гитлером поближе, – и положил руку на грудь. – На душе неспокойно, сердце жмет, то ли и вправду нам, грешникам, нельзя брать в руки иконы.
Казначей улыбнулся во весь рот:
– Чушь это все, бабкины сказки! Я всю жизнь крал иконы и впаривал барыгам. И, как видишь, живой?
– На воле иконы другие, а тут старообрядческие. Слышал, что хозяин рассказывал, у них в поселке даже имелся свой «вор в законе», видать, дерзкий был мужик, наш брат зэк. Народу вешал лапшу на уши, прикрываясь чудотворными иконами, – немного помолчав, почесав затылок. – А может, и вправду они чудотворные. – Веревка последние слова сказал непонятно кому: себе или казначею.
– Ты же не верующий Фома, а сейчас к Богу потянулся. Определись, не по понятиям живешь.
– Определись? Вот я и думаю, как тут разберешься. С подельниками и то проблема, надумают воткнуть под ребро перо, не заметишь. Пойдем лучше к ним, все меньше времени дадим им общаться.
И вышли из дома. Веревка подошел к костру. Сильвестр Карпович как раз опускал куски рыбы в котелок, Курт подбрасывал в костер сухие ветки.
– Хозяин, я тут своим воровским умом подумал. К летчикам толпой пойдем, зачем тебе одному соваться, там и ухи поедим, и повод есть – летуны на спирт приглашали. А то мало ли что случись, расколют они тебя, за нас возьмутся. У них за пазухой волыны, перестреляют нас как куропаток, а револьвер только у тебя одного.
– Можно и так, – неохотно ответил хозяин. – Только ведите себя по-людски, чур, к девушке не приставать. Знаю я вас оголодавших.
– Ты что, начальник, думаешь, мы съехали с катушек? Да с нашим золотом девчонки сами будут прыгать к нам в кровать. Недолго осталось, потерпим! – обрадовался Веревка, что его план одобрил хозяин.
– Твоими устами да мед пить, – пробурчал ему в ответ, мешая поварешкой в котелке уху. – Вы что стоите, руки в брюки, не на курорте, готовьте чашки, ложки, уха скоро сварится, не барана варим. Ну и компания подобралась? – высказал им претензию. – Поторапливаться надо и пойдем, благословясь, еще бы пароход не просмотреть, а то останемся в ските до седьмого пришествия…
Скворцов ожидая гостей, смотрел из-за шторы во двор:
– Вчетвером идут, смело шагают, – успев проговорить, видя, как «рыбаки» подходили к крыльцу, и почти подбежал к горнице, в дверях обернулся: – Как договаривались – будьте начеку, – прострочил он слова.
Летчики