Встречи у костра. Елена Андрианова
спрашивают, что в Листвянке посмотреть? Ты же у нас дока по ней. А что это у тебя в бутылке? Дай приложиться?
Дэн, который в это время горячо рассказывал нам про Листвянскую обсерваторию и музей Байкала, машинально протянул бутылку. Павел энергично отхлебнул из неё здоровый глоток и, тут же выпучив глаза, мгновенно выплюнул содержимое на рельсы.
– Ты что мне подсунул?! Это же подсолнечное масло!!!
– А скажите, – обратилась я к уже оправившемуся Павлу, – меня интересует экологическая ситуация на Байкале. Вот сегодня с рыбаком разговаривала, он считает, что много гостиниц понастроили на берегу и канализация от них загрязняет озеро. До этого слышала, что из-за того, что рубят леса, иссякают реки, которые впадают в Байкал. А вы что думаете?
– Ну не знаю… – Паша наморщил лоб, – Но, вообще, мусорят много. Нас ведь как в детстве учили: нужно так на природе стоять, чтобы никто потом не понял, что ты здесь был. Банки сжечь и закопать, пластик… ну или с собой взять, или тоже сжечь. Я вот даже в туалет так хожу, что фиг кто найдет, где сходил. Этому и туристов своих учу!
– Ай да молодцы! – восхитилась я, – Вот все бы так! И ещё один вопрос у меня есть! Можно?
– Да, конечно…
– А рюкзак вам сильно тяжелее таскать приходится, чем другим? – сладким голосом вопросила я.
– Да нет, не сильно, а что? – заморгал Паша. – Почему тяжелее?
– Ну как же, а запасы спирта, водки, я ведь так понимаю, вы каждый день принимаете?
– Ах-ха-ха, – захохотал Дэн. – Вот это по-нашему, по-спортивному! Вот тебя Пашка, уделали.
После этого нам осталось только сфотографироваться вместе. Что мы и сделали. И тут же загудела подходящая Матаня.
– В последний давай! В последний! – орали и бегали Дэн с Пашей, помогая своим туристам загружаться. Они сели в конце вагона, мы – в начале. Минут сорок мы выглядывали нерок из окон, пытались удержать детей, чтобы они не ходили по головам соседей и, маясь от скуки, постигали, почему Матаню назвали Матаней. А вы знаете, кстати, почему?
Я с завистью заглядывалась на туристов в дальнем конце вагона. То и дело они гоготали, а потом и вовсе достали гитару из чехла. “Эх… – думала я, глядя на них, – и ещё мотаться нам тут четыре часа…” Но тут, как досрочное освобождение, объявили пятнадцатиминутную остановку…
На выходе, у откидной лестницы вагона, стоял всё тот же проныра Павел и, деликатно выдувая дым в сторону, подавал руку дамам. Я с улыбкой оперлась на предложенную руку, спрыгнула. И осталась следить за этим увлекательным процессом. Павел кланялся выходившим дамам, спрашивал «Позволите вашу ручку?», у некоторых ручку целовал, то есть наслаждался вовсю. А одну низенькую и толстую, пожилую китайку… то есть китаянку с больной ногой, Паша даже заключил в объятья и перенёс на землю, отчего та покраснела, заулыбалась и сразу же помолодела.
Последними из вагона вышли две девушки, худые, с короткими стрижками. Увидев Пашу, они поджали губы и хмуро отказались от руки.
Стоявший рядом с