1922: Эпизоды бурного года. Ник Реннисон
стихотворений Эдит. Сочинение под названием «Фасад», в шутку названное «дивертисмент», стало вехой в английской музыке XX столетия. Всю оставшуюся жизнь Уолтон развивал и дорабатывал свое произведение.
Первое частное исполнение «Фасада» состоялось 24 января на Карлит-сквер в присутствии нескольких гостей. Эдит Ситуэлл продекламировала в мегафон целых восемнадцать своих стихотворений. Мегафон этот назывался «Зенгерфон», и на фотографиях он выглядит как дорожный конус, открытый с узкой стороны таким образом, чтобы в него можно было кричать. Изобрел это устройство швейцарский певец Александр Зенгер – будто бы для того, чтобы добавлять звука исполнителям Вагнера. Эдит декламировала, а Уолтон, тогда еще совсем юный, дирижировал маленьким оркестром.
Первой публичное исполнение «Фасада», уже в расширенной его версии, состоялось в июне будущего года в Эолиан-холл на Нью-Бонд-стрит. Позже одна газета пренебрежительно написала, что в зале сидели «патлатые мужчины и стриженые женщины» лондонского авангарда. Иные газеты еще меньше стеснялись в выражениях. Один заголовок, как утверждается, гласил: «Они выбросили деньги на чепуху». Даже некоторые музыканты в оркестре были недовольны. Кларнетист будто бы спросил композитора: «Мистер Уолтон, вас что, обидел какой-то игрок на кларнете?» Как бы то ни было, «Фасад» снискал скандальный успех, которого Ситуэллы и искали. Теперь публика знала и их, и юного Уолтона.
Никербокерская метель
Два дня и две ночи Вашингтон терзала жестокая пурга. Хуже снежной бури в XX веке город уже не узнает. Началась метель к вечеру 27 января, и через двадцать четыре часа большая часть Вашингтона оказалась погребена под несколькими метрами снега. Ночью его стало еще больше. Никербокерская метель, как ее впоследствии назвали, получила свое наименование в честь Никербокерского театра, где показывали кино. Во время непогоды он понес наибольшие потери. Вечером 28 января давали «Проныру Уоллингфорда», немую экранизацию тогдашнего бестселлера. Зрители с удовольствием посмотрели короткие виньетки и мультфильмы, но около девяти часов, стоило начаться фильму, кто-то в зале услышал «странный шипящий звук» над головой. Крышу заваливал снег, и она начинала трещать под его тяжестью. На зрителей посыпались куски штукатурки. Многие, поняв опасность, бросились к выходам или попытались укрыться под сиденьями. Но поздно. Не прошло и нескольких минут, как крыша рухнула. Вместе с ней обрушился и балкон. И люди, пришедшие посмеяться над пронырой Уоллингфордом, оказались погребены под обломками.
После девяти вечера телефонистка местной компании получил отчаянный вызов: «Только что обвалилась крыша Никербокерского театра. Пошлите за ближайшим врачом». Позже ее хвалили за скорость и сообразительность, но увы: любые попытки спасти людей усложняли чудовищные погодные условия. Скорая помощь и другие чрезвычайные службы не могли пробиться к людям. Но уже к полуночи завал разбирали двести человек: полицейские, пожарные,