Ольф. Книга шестая. Петр Ингвин
в оставленной Маше записке я написал: «У меня все хорошо, я жив и здоров, а срочно исчезнуть пришлось не потому, что грозила опасность, а по причинам, сообщить которые не имею права. Это не моя тайна, иначе я рассказал бы тебе все. При первой возможности я вернусь. Жди меня».
Она не дождалась. Я и не надеялся. Вызывал удивление выбор Маши – вместо поиска нового партнера она вернулась к Юре, подлецу и обманщику.
– Я написал, что тайна не моя, иначе я рассказал бы тебе все. Теперь рассказываю.
– Если тайна перестала быть тайной – значит, последний эльф умер?
– Последний эльф теперь – это я. Смотри.
Я достал из стены нож, быстрый глубокий рез по запястью заставил кровь хлынуть мощным потоком.
Маша охнула.
– Что ты?!..
– Погоди. Хочу показать, что эльфы – не люди, наши возможности несоизмеримо выше.
«Наши», ага. Однажды встретится мне еще один в таком же чертоге…
Даже представлять не хочу. До сих пор никто не встретился – ни мне, ни моим предшественникам. Наука статистика убеждала, что, скорее всего, пересечься с конкурентом, более осведомленном о возможностях древней техники, мне не грозило.
Успокоиться не давало пакостливое словосочетание «скорее всего».
Чертог занялся моим лечением, через минуту от раны не осталось следа.
Фокус удался на славу. Маша окончательно поверила, что я – нечто большее, чем прежний Алик, каким-то чудом заполучивший в руки могучую игрушку. Особенно Маше нравилось, что, обретя всесилие, сравнимое с божественным, я вернулся к ней. Окажись ее чувства к Юре чуть слабее или будь Маша по-прежнему той Машей, которая сделала из зажатого соседа-домоседа активного искателя приключений, новое совместное приключение не замедлило бы случиться. Пока же Юра побеждал. В его пользу работало нечто, появившееся в Маше в последнее время. Я продолжил охмурение в надежде переломить ситуацию.
– Мое тело изменилось, я перестал быть тем Аликом, которого ты знала. Собственно, я даже не Алик, мое настоящее имя – Альфалиэль.
– Аль-фа-ли-эль, – певуче повторила Маша. Имя ей понравилось. – Красиво. Мне теперь называть тебя так?
– Я не хочу, чтобы между нами что-то менялось, и предпочел бы, чтобы ты продолжала звать Аликом. То, что со мной случилось, не укладывается в голове, я сам до сих пор не верю до конца.
– Где ты похоронил отца?
Настолько подробно я легенду не продумывал, но проблем не возникло, ответ легко нашелся сам, по аналогии с местными религиозными традициями и без возможности проверки на правдоподобие.
– Эльфы не хоронят умерших. Тела сжигают, пепел развеивают.
Я потянулся за стаканчиком кофе. Рядом влекла взгляд и руку гладкая ножка, предельно знакомая и невыносимо манящая. Под нее загибалась вторая. Их разделяла полоска джинсовых шортов. Простор для фантазии, подкрепленной воспоминаниями, был огромен.
– Кофе остыл. – Я поставил стаканчик рядом с собой на кровать.
– Ничего,