Комната с выходом. 1 и 2 части. Александр Борисович Гайворонский
так быстро. И что намерения менеджера не оставят мне выбора. «Бита» охаживала мои бока, а хворостиной мужик с садистским равнодушием тыкал в меня, стараясь попасть концом в мою поясницу или чуть ниже. Я чувствовал эти, казалось, безобидные тычки, и не понимал их смысла. Однако ощущение растущего онемения в теле и одновременно возникшая мысль, что внутри хворостины проходит трубка, заканчивающаяся тонкой иглой, повергли меня в животный ужас. Меня убивали с сатанинским спокойствием и с неизвестными мне целями.
Я взмолился о пощаде, как можно более плаксиво и жалобно, демонстрируя всю свою беспомощность и покорность судьбе. Потом заохал, и начал обмякать, имитируя паралич. Хотя и без всякой имитации, он, возможно, был уже близок. Что мне впрыскивали – откуда бы знать? Смертельный, усыпляющий или парализующий препарат?
Бороться! Плевать на все, даже если не получится, бороться! Даже если у них нет намерений убить меня! А если и не убить, то что тогда? Отключить память и выкинуть куда-нибудь в городе? Чепуха! По всем признакам, они не станут себя утруждать таким милосердием. Убьют, расчленят, съедят, пустят на фарш и – на рынок, продадут на органы, да мало ли что ещё! Бороться.
Я судорожно дернулся, скрючился, и завалился на бок, лицом к своему мучителю. Он с параноидальной методичностью продолжал тыкать в меня своей «булавой» и «удочкой» поочередно…
Изловчиться и выхватить «булаву», барахтаясь и скользя в молочно-мучной жиже? Неудача – смерти подобна. Ноги «бойца» далеко – не подсечь, не ухватить.
В момент, когда палка в очередной раз уткнулась в мой бок своим конусовидным острием, я пропустил её под рукой, прижал левым локтем к телу, а правой рукой крепко ухватился за древко. Молниеносным рывком я выдернул палку из скользких перчаток. Человек качнулся в мою сторону. Он не успел мобилизоваться. А я с опорой на лопатки распрямил напружиненное тело и выбросил левую ногу. Удар тупого носка моего зимнего ботинка угодил точно в гладко выбритое лицо. Правая нога ударила в область голеней моего противника. Он постарался удержать равновесие, но мне хватило времени оказаться в вертикальном положении. Одновременно булава, описав в воздухе полукруг, своей рукояткой хрястнула в челюсть «мясника». Меня охватила звериная ярость. Страх потерять сознание от хитроумных инъекций заставил действовать быстро и наверняка.
Через минуту все было кончено, хотя остановить мне себя было нелегко. Менеджер с раскроенным черепом и лицом, представляющим из себя молочно-кровавое месиво, лежал у моих ног. По агонизирующему телу ещё пробегала мелкая судорога, ступня, обутая в черный кроссовок, ритмично дергалась в грязно-белой луже.
Меня колотило в ознобе. Я озирался, высматривая подобие оружия. Помещение в чернеющей глубине сужалось и уходило куда-то вниз. Там проглядывался покатый спуск в подвал. Исследовать его ни времени, ни желания не было. На улице, если маленький дворик снаружи можно было назвать улицей, послышались мужские и женские голоса. Мое тело стремительно слабело. Бежать в подвал,