Сверхъестественное. Обряд посвящения. Свежее мясо. Врезано в плоть. Джон Пассарелла
морщинами лоб, поставив трость между колен и обеими руками сжимая окованную железом рукоять. Если бы он планировал разбить автобус, не сел бы в него. Самое интересное ожидало по дороге. По той же причине он проигнорировал возможность поиграться с жизнями пассажиров – работников первой смены, судя по виду, в сфере питания или ручного труда. Большая их часть носила обычные джинсы и рубашки или мешковатую униформу из синтетики. Горстка щеголяла деловой одеждой. Со своим котелком, черным костюмом и тростью в этом автобусе Тора выглядел совершенно не к месту, поэтому и решил сесть позади всех пассажиров, откуда можно наблюдать за ними, не привлекая ненужного внимания.
Из всех людей самой легкой жертвой казался тучный водитель с багровым лицом и тяжелым дыханием, белая нарядная рубашка и черный жилет на нем трещали по швам. Но если с ним внезапно что-то случится, автобус, скорее всего, не сможет завершить маршрут. Лучше отказаться от маленькой награды во имя крупного приза. Еще одно испытание его терпению.
Когда автобус приблизился к перекрестку трассы 38 и Крессен-бульвар, Тора сел прямее, внимательно поглядывая направо и налево и рассматривая быстрый в час пик транспортный поток. На его красноватом лице расплылась широкая улыбка. Когда автобус замедлил ход, несколько пассажиров встали и потянулись к выходу. Бросив хитрый взгляд в сторону водителя, Тора последовал за остальными пассажирами к задней двери, пригнув голову и повернувшись боком на выходе. Едва за ним с шипением закрылась дверь, он постучал по ней заостренным кончиком трости – действие осталось незамеченным и для вышедших, и для оставшихся в автобусе. Люди переходили перекресток или целенаправленно шли вдоль 38-й трассы, а Тора остановился около светофора, будто не мог решить, куда двинуться дальше.
Кто-то наклеил на столб уйму одинаковых цветных листовок, будто опасался, что они истреплются, и тогда хоть одна да продержится до десяти утра воскресенья. Торговая палата спонсировала парад к пятидесятилетнему юбилею Лорел-Хилла, который должен был начаться в «Броад & Мейн», что значилось как Классический деловой район. То, что город планировал празднество, показалось Торе забавным. Он хохотнул низко и рокочуще.
Плотный поток транспорта на Кроссен-бульвар и шоссе 38 подчинялся механическим командам болтающегося над ними светофора. Водители вполне предсказуемо испытывали на прочность свою удачу, проезжая на желтый сигнал, в последнюю секунду нажимая на тормоза и неохотно уступая дорогу. Условия были самые подходящие, но Торе требовалось несколько секунд, чтобы охватить побольше пространства.
Сперва самое важное. Он смотрел на Кроссен-бульвар, пока несколькими перекрестками далее не заметил исчезающий вдали автобус, из которого недавно вышел. Прижав к виску указательный и средний пальцы, он вызвал в уме образ водителя. Через пару секунд воображаемый образ изменился и стал передаваться в реальном времени. Тора заглянул в салон, услышал тяжелое дыхание водителя, смотрел, как его тяжелая ступня жмет на газ. Перед автобусом появилась развилка. Водитель повернет направо, либо налево, либо…
Третий вариант был самым многообещающим.
Тора,