Монахи Константинополя III—IХ вв. Жизнь за стенами святых обителей столицы Византии. Эжен Марен
юрисдикции патриарха. Только патриарх или его представитель имел право судить их, надзирать за ними, наказывать их для исправления согласно канонам веры и законам. Духовными и мирскими делами монастыря управлял настоятель, назначенный патриархом. Знаком патриаршей юрисдикции был крест патриарха, который устанавливали на месте монастыря при его основании. Название такого монастыря – ставропигиальный или просто ставропигия – происходит от слов «водружение креста» и напоминает одновременно о религиозном обряде, который проводили перед рождением монастыря, и об исключительных правах, которые, по обычаю, имел епископ, чей крест там был установлен.
По словам Томассена, любой епископ имел право установить свой крест при основании любого монастыря в своей епархии. Но если основатели желали подчинить монастырь непосредственно патриарху, экзарх патриарха торжественно водружал на этом месте патриарший крест, и над таким монастырем епископ не имел никакой юрисдикции. Все юридические права принадлежали патриарху, и только его имя читали на литургии в диптихе (списке поминаемых имен. – Пер.). Таким образом, константинопольский патриарх имел по всему Востоку монастыри, зависевшие непосредственно от него. В свидетельстве, которое выдал в 964 году патриарх Полиевкт, Философов монастырь Святой Марии на Пелопоннесе объявляется «ставропигией» и полностью освобождается от юрисдикции митрополита этой провинции. В 1132 году патриарх Иоанн Девятый Агапит и в 1158 году патриарх Лука Хрисоверг подтвердили статус патриаршей ставропигии монастырю Святого Иоанна Богослова на острове Патмос.
Важно отметить, что непосредственное подчинение монастыря патриарху не давало ему права распоряжаться монастырем по собственному усмотрению. Константинопольский епископ был естественным защитником патриаршего монастыря, но не его собственником. Монастырь сохранял свою неотъемлемую свободу и был сам себе хозяином, а патриарх имел над ним лишь епископские права. К тому же похоже, что на самом деле разница между свободными, императорскими и патриаршими монастырями столицы была невелика, и на деле последствия принадлежности к любой из этих разновидностей были почти одинаковы. Можно даже не сомневаться, что некоторые монастыри, при своем возникновении отданные в зависимость основавшим их правителям, потом добивались полной свободы, а другие, созданные как полностью свободные, потом переходили под власть императоров, а позже снова получали полную независимость. Нам не удалось обнаружить документов, подтверждающих эту гипотезу, но мы можем ее подкрепить аналогичными документами. Монастырь, основанный в первой половине X века святым Павлом Младшим на горе Латрос и имевший подворье в Константинополе, в начале своего существования был свободным, а в акте 1189 года указан как императорский. Через несколько лет он потребовал себе независимость и получил ее. В следующем веке, в 1222 году он стал патриаршим, а его настоятель получил сан архимандрита и власть над