Ящик Пандоры. Дмитрий Захаров
создать прион – инфекционную белковую молекулу, не содержащую ДНК и РНК, отдаленно схожую с той, что вызывает куру, – типичный пример прионовых заболеваний, встречающихся в горных районах Новой Гвинеи, – обладающей почти стопроцентной летальностью». О господи! – возмущенно вскричал ученый. – Скажите, пожалуйста! Он еще сюда Новую Гвинею приплел! – Он продолжил чтение: – «Однако прионовые заболевания не могли удовлетворить исследователей. И они сосредоточились на исследовании вируса простого герпеса, который, как известно, паразитирует в клетках девяноста процентов жителей земли. Считается, что путем гибридов разных вирусных частиц немцам удалось создать новый вид вируса, обладающий уникальным жизненным циклом. Быстрым проникновением в клетку, стремительной репликацией, что сокращало инкубационный период до предельно короткого времени, активное размножение».
Ткаченко отложил листок и покачал головой.
– Откуда ты это взял, Миша?
Кравец смотрел на листву деревьев за окном, влажная зелень блистала под каплями дождя.
– Списывался с коллегами из Израиля и Германии, – сказал он. – Еще во время эпидемии H5N1, в 2010 году, известного как птичий грипп, профессор Отто Штраус предсказывал высокую вероятность опасной эпидемии с чрезвычайно высокой контагиозностью и летальностью. Штраус, правда, предполагал возможность рекомбинации вируса гриппа с H5N1, что в настоящий момент многие считают маловероятным. Тот факт, что немцы вели исследования бактериологического оружия, не вызывает сомнения, господин Ткаченко?
Толстяк отрицательно покачал головой. Он неплохо знал натуру своего вспыльчивого коллеги. Ткаченко отпил кофе из стоящей на столе чашки и поморщился. Напиток остыл, да и сердить Кравца он не хотел, просто завелся в пылу спора. Для ученого диспут по степени накала сопоставим с поединком на ринге. Та же энергия, тот же взрыв тестостерона.
– Ну слава богу, хоть здесь мы совпадаем! – сказал Кравец. – Израильские историки описывали странную эпидемию, охватившую заключенных концентрационного лагеря Заксенхаузен весной 1943 года. Немцы народ пунктуальный. Жизнь заключенных мало чего стоила, но болезнь перекинулась на солдат вермахта. Болезнь, по симптомам напоминавшая грипп, разила людей по обе стороны колючей проволоки с феноменальной быстротой и фатальностью. В тот период фашистская Германия потерпела сокрушительное поражение под Сталинградом, тема эпидемии ушла на второй план, однако была задокументирована очевидцами. И с их слов, от гриппа, – а было принято считать, что люди столкнулись со вспышкой чрезвычайно агрессивного респираторного заболевания, – умерли девяносто процентов солдат и офицеров из числа охраны. Болезнь осталась незамеченной на фоне полумиллиона убитых и взятых в плен солдат и офицеров за время Сталинградской битвы.
– И на основании этих фактов ты делаешь вывод об искусственной природе вируса, который удалось создать немецким ученым? – недоверчиво покачал головой Ткаченко.
– Не только… – осторожно сказал Кравец.