Мёртвый узел. Анна Шеол
взяла мою руку в свою, провела по границе пореза кончиками пальцев, легонько, почти не причиняя боли. «Ты не поступишь так с ней», – кажется, Кэри именно это сказал тогда. И он был прав, я бы не посмела.
– Так ничего мне и не расскажешь?
– Нет, наверное, – я растерянно вздохнула в ответ.
Едва только спохватилась, что ответ вышел слишком прямой, как кожи над самым запястьем коснулись губы.
Какая-то невидимая сила, непреодолимая совершенно, заставила меня упереться взглядом в пол, будто бы это было интереснейшее из зрелищ. Мысли предательски стянулись в клубок, и я, не говоря больше ничего – да и не получилось бы сказать – высвободилась аккуратно и пулей взбежала наверх.
Алисия молча проводила меня взглядом.
Телефон был еще холодный с улицы и приятно студил воспаленные ладони. Я минут десять пыталась прийти в себя, гоняла какие-то беспорядочные мысли по кругу, вдыхая соленый воздух из распахнутой форточки. В конце концов мне удалось успокоиться. Глубокое и прерывистое дыхание выровнялось, сознание медленно заполнилось вязкой ленивой тяжестью, отключая меня от мира. Но продлиться этому было суждено недолго.
Из тихого, туманного полусна меня бесцеремонно выдернул настойчивый телефонный звонок. От неожиданности я скинула трубку с кровати неосторожным движением, а потом еще с минуту безуспешно нащупывала ее там, шарясь в пыли, так что, когда наконец принимала вызов, рассчитывала уже на качественный нагоняй, мысленно проклиная Ланкмиллера за сердечный приступ, который он мне устроил.
Но вместо ожидаемого «Что так долго?» я услышала не менее недовольное:
– Что с голосом?
– Ничего… просто задремала случайно, – сонно объяснилась я, заваливаясь обратно на подушки и ероша волосы.
– Чем занималась весь день? Алисия сказала, что ты дома не появляешься, – глубокий голос заставил вздрогнуть и скривиться от необходимости искать себе слабые оправдания. Он ведь прибьет меня, если узнает, что я вернулась к Чейсу? Прибьет, и к бабке не ходи.
Воцарилось молчание, разбавляемое лишь зловещей трескотней помех в трубке, которую я стискивала так, что, будь она хоть немного более хрупкой, уже б давно смялась, словно жестяная банка.
– Кэри, я… нашла свой старый дом, – призналась в этом, кажется, случайно. Выпалила первое, что пришло в голову, и сразу же испугалась.
– Дом? И отца, который…
– Отца я там не встретила, – оборвала, пока Ланкмиллер не успел закончить. Что тут можно сказать, так чтобы не заставить меня чувствовать себя промерзшей грязью с обочины? В сущности, ничего.
– А хотела?
– Все хорошо, ты можешь не делать вид, что тебе есть дело, – уже значительно тише пробормотала я, сворачиваясь калачиком. Как-то потерянно вышло. – Тут причина была в другом – моей памяти. Раньше все было просто белое, как пелена. Теперь мне все кажется, я не могу вспомнить чего-то важного. Думала, пройдет, если навещу, но… Это больше не то место, куда я могу вернуться.
Лежа