Школа Чаянова. Утопия и сельское развитие. А. М. Никулин
указанные элементы преподавания, руководствуясь следующими двумя соображениями: во-первых, что данные методы дают занимающемуся, и во-вторых, каковы их значение и осуществимость с точки зрения преподавания.
Далее Чаянов подчеркивал, что как раз значение и осуществимость поставленной педагогической задачи являются главным для организатора преподавания и, к сожалению, это часто забывается и игнорируется за любованием гладкими схемами задуманного педагогического процесса, в конечном счете так и неосуществимого. Здесь опять напрашиваются аналогии с чаяновским отношением к экономике. К любому социально-экономическому проекту он прежде всего прикладывал критическую мерку реальной осуществимости.
Так, считая, что в науке самой совершенной и эффективной формой обучения является «ученичество у мастера, т. е. сотрудничество ученика в собственных работах выдающегося мыслителя и ученого, работа с ним изо дня в день в одной лаборатории, в одном кабинете над разрешением общих проблем»[74], Чаянов в то же время констатировал, что в реальной жизни этот метод «…применяется только в исключительных случаях, так как он требует исключительной интенсивности (выделено мной. – А.Н.) в затрате ученых сил на одну учащуюся единицу и может применяться только в отношении ученика, одаренного искрой Прометеева огня, даром научного творчества, коим обладает из ста человек только один»[75].
В реальности «при бедности нашей учеными силами» Чаянов предлагает исходить из расчета «на чрезвычайную экономию педагогических сил»[76]. Интересно, что в понятии чрезвычайной экономии мы опять можем легко провести аналогию с общей экономической теорией организационно-производственной школы. Вспомним классические чаяновские оптимумы: максимальная эффективность хозяйствования крестьянской семьи определяется оптимальным сочетанием труда и потребления трудопотребительского баланса; наилучшая эффективность государственной политики достигается на основе оптимального сочетания между экономической эффективностью и социальной справедливостью. А в области преподавания? И здесь свой оптимум: «…организуя преподавание, мы должны стремиться, чтобы каждая затрачиваемая ученая сила получала наибольшее использование и давала наибольший социальный эффект»[77].
Что это значит? В реальной исторической ситуации начала XX века, с одной стороны, имелось немного педагогов, из коих лишь некоторые являлись выдающимися мастерами своего дела, хранителями прометеева огня. С другой стороны, весьма изрядно было количество учеников с различным уровнем образования, культуры, способностей. И соотношение между количеством учителей и учеников даже в Петровской сельскохозяйственной академии составляло примерно один к двумстам (1:200). Именно такую цифру приводит Чаянов. В этих условиях «…мы совершенно сознательно предлагаем признать, что использование выдающихся ученых для массовой работы интенсивными методами преподавания –