В лунном свете. Марина Воскобойникова
снова обречь себя на предательство и презрительную ухмылку того, кому она доверяла больше всех на свете. Как пусто, как гадко на душе…
Сколько она так просидела? Пять минут или полчаса? Всё равно. Вдруг на плече Лунита ощутила чьё-то осторожное прикосновение. Подняв голову, она увидела незнакомого черноволосого парнишку с выразительными серыми глазами.
– Тебе плохо? – участливо спросил он, всматриваясь в её лицо.
– Да… то есть нет… это неважно, – пробормотала Лунита. Какое ему может быть дело до её бед?
– Ты плакала? – удивлённо произнёс он, и Лунита внезапно поняла, что её щёки и ладони мокрые от слёз.
– Правда, это не имеет значения… – она поспешно встала, вытирая лицо манжетами рубашки. – Мне лучше уйти.
– Может, тебе нужна помощь? – его голос звучал растерянно, но в нём слышалось искреннее желание помочь.
– Не стоит тратить время и силы, – отозвалась Лунита. – Но спасибо за предложение.
– Но…
Тут дверь неподалёку распахнулась, и оттуда, что-то рьяно доказывая по телефону, вышла завуч Галина Евгеньевна. Её собеседник оглянулся, услышав громкий голос, а Лунита быстро взбежала вверх по лестнице. Кто бы ни был этот парень, он ничем не может ей помочь. Да и никогда бы он не предложил ей помощь, если бы знал, кто она такая. Исай – прекрасное тому доказательство.
Лунита дождалась, когда прозвенит звонок и учитель выйдет из класса. Нужно было зайти и забрать свои вещи. Нужно, несмотря на то, что больше всего хочется развернуться и уйти домой. Она шагнула в кабинет. Гул голосов мгновенно стих. Под пристальными взглядами прошла она мимо молчавших одноклассников, взяла сумку и куртку и направилась обратно к двери.
– Сбегаешь, Лунатичка? – услышала она язвительный голос Лидии.
Лунита не остановилась и не обернулась. Так и ушла, не проронив ни слова. Всё равно в школе ей больше делать нечего.
С этого дня в классе поселилась атмосфера злобы и напряжения. Если раньше от коллектива её отделяла стенка равнодушия, сменившая прежнюю агрессивность, то теперь нынешние отрицательные характеристики возросли в несколько раз. Лунита почти физически ощущала направленные на неё непонимание и неприязнь. К ней никогда не обращались напрямую, что не мешало одноклассникам отпускать издевательские шуточки и насмешки в её адрес, как если бы она не могла их слышать. Её то и дело задевали плечами, делая при этом вид, словно наткнулись на что-то неодушевлённое, вроде шкафа или стенки. Некоторые, впрочем, не хотели принимать участия в тихой травле, и сидели в сторонке, как будто их происходящее не касалось. Прошла неделя, другая. Лунита терпела. Больше она не плакала и никого не била. На Исая старалась не смотреть вовсе. Однако с каждым днём росла и крепла в ней безнадёжность и тяжёлая тоска. Всё как прежде, словно и не было последних декабрьских дней, когда она верила в лучшее.
Вечером она привычно гуляла по заснеженным