Инженер – повелитель гномов. Олег Никитин
очень плотным телосложением, ну а сейчас так вообще стал похож на болотника, который известен тем, что может за один раз съесть трех взрослых гномов и еще останется место на пару Младших.
Король подошел к Горну, с большим трудом нагнулся и поднял несколько поленьев для растопки. Верховный маг и воевода вскинули вверх руки и затянули песню огня.
Раздался оглушительный треск, и Горн вместе с тремя гномами провалился под землю. Утробный вой короля еще несколько мгновений доносился из провала.
«Проклятый мрак! И кричит король, словно болотник!» – пронеслась в голове молодого рудокопа неуместная мысль и тут же исчезла. Но не потому, что столь неожиданная гибель верхушки королевства столь опечалила гнома, а потому что из черной дыры на месте Горна, вверх к самому своду пещеры взлетел ослепительный столб света, ударился об потолок и рассыпался на бесчисленные блики, похожие на сияние драгоценных камней. От каждого блика протянулись невыносимо прекрасные разноцветные нити, причудливым образом переплетающиеся друг с другом и постепенно образующие замысловатый узор.
На площади стало светло, словно на поверхности в солнечный полдень. Гномы неподвижно стояли на своих местах и, раскрыв рты, смотрели на происходящее перед ними невероятное зрелище. Где-то наверху, высоко над головами собравшихся, громыхнуло, и со всех сторон раздалась неземная музыка, настолько ошеломительная, что поначалу Ранбарт даже не понял, что он слышит. Музыка рвала душу в клочья, звала вперед, манила обещаниям великого счастья и одновременно уверенного спокойствия. Ничего похожего раньше гном не слышал и даже представить себе не мог, что такое совершенное великолепие может существовать в мире. Самые лучшие эльфийские песни по сравнению со звучащей сейчас мелодией казались лишь отвратительным уханьем слизи в полнолуние. Тем временем над провалом полыхнуло, и на площади возникла огромная фигура, словно сотканная из яркого света светильников, багровых брызг лавы и пламени раскаленного железа в горне.
Народ на площади подался вперед, но сверкающая фигура, властно подняв руку, решительным жестом остановила толпу. Она величественно окинула площадь взором и раскатистым голосом обратилась к народу:
– Мне больно смотреть, как мои потомки исчезают во мраке. Медленно умирает мой народ. Мои плоть и кровь. Пройдет еще немного времени, и последние кирки затупятся, топоры проржавеют, и мой род прервется. И только орки будут рассказывать о нас своим детям в сказаниях.
Фигура замолчала и грозно нахмурила брови. В толпе раздалось несколько истошных женских криков, а спустя пару ударов сердца по неподвижно замершему гномьему морю сперва тихо, а потом все более и более громко пронеслось имя:
– Это же Ортрун, предок всех гномов… Ортрун… Первоначальный… Владыка…
У Ранбарта сдавило горло, стало трудно дышать. То, что сейчас происходило на его глазах, было настолько запредельным событием, что у молодого гнома начала кружиться голова.